Мамин Восход

А для Левки уже ничто не имело значения – ни сидящий за его спиной инструктор, ни пятерки – по СВЖ и РТС, и только мелькнули мамины руки да зеленые удивленные Викины глаза, её светлые волосы…

…Но я не писатель – я только учусь. Зато хорошо помню, как на следующий день на ступеньках крыльца стояли двое курсантов – Валерка с Толиком. Опустив глаза в землю, молча мяли в руках пилотки, не зная как произнести трудные слова…

Потом я плакала у мамы на плече – горько и долго, а мама тихо говорила:

– Не нужны они тебе, доченька, летчики-то! Хочешь как я – всю молодость в казармах на краю света провести? И чуть что – бежать к аэродрому, узнавать, кто разбился в этот раз?

А тут тот самый однокурсник Игорь – фу-ты ну-ты! – сын начальника военного гарнизона! Представившись Гариком из славного грузинского города Батуми, пристал как банный лист:

– Люблю-люблю – трамвай куплю! – поверила, вышла замуж, и уехала с ним в другой город.

Но вопреки обещаниям «поездка» в его «трамвае» оказался уж больно горькой – ну да это совсем другая история…

***

Чудеса, случавшиеся с мамой были необъяснимы, и от того еще чудеснее.

Очередным чудом была карьера, сложившаяся довольно быстро – почти каждые год-два в трудовой книжке новая запись.

1962-й год – старший инженер-технолог КТБ, 1966-й год – инженер-технолог фабрики, 68-й год – начальник ОТК, 69-й год – старший мастер строчевышивального цеха, в 1971-м году – главный инженер и, наконец, в 1973-м – директор «Восхода».

Посмотрите внимательно на эти даты! Десять лет – пусть чуть больше, прошло с тех пор, как мама, не имея высшего образования, впервые пошла работать! Вы знаете еще кого-либо, кому удалось сделать такую стремительную карьеру? Пройти за десять лет – всего за десять! – путь от инженера КБ до директора огромной фабрики?

Фабрика «Восход» вселилась в новые корпуса, возведенные на окраине города.

Раньше здесь было картофельное поле. Теперь на этом поле поднялись несколько четырехэтажных фабричных зданий с промышленными цехами, отдельный складской корпус и двухэтажный – директорский. У самой проходной – клуб со столовой и еще несколько построек неизвестного мне назначения, а в дальнем углу – вместительный гараж для крана-погрузчика, автобуса и нескольких грузовых автомобилей. Все цеха были обустроенные по последнему слову техники. Один огромный ткацкий станок даже пришлось затаскивать в широкое окно – в дверной проем он никак не входил. Мама тоже схватилась за канат, потянула изо всех сил – и на неделю свалилась с радикулитом.

– Производственная травма! – шутила она, целую неделю неподвижно лежа в кровати. Но речь не об этом.

Приняв директорский пост, долго изучать положение дел не пришлось – она его прекрасно знала. Знала о недостаточно широком ассортименте, нерентабельности отдельных цехов и перерасходе заработной платы. И выбивала в министерстве замечательные швейные машинки «Текстима» производства ГДР, посылала ковроткачих на учебу в Молдавию, оборудовала лабораторию, где рождались современные модели. Ассортимент, учитывая быстро меняющиеся требования моды, теперь обновлялся каждый год.

Расширилось и производство – шили мягкую игрушку, нижние дамские сорочки, трикотажные изделия. Красивое постельное белье выпускал строчевышивальный цех.

А единственный в крае коллектив золотошвеек вышивал знамена, флаги и вымпелы, портрет Ленина и герб СССР – как вы понимаете, золотыми нитями. Выполняли заказы фабрик, заводов, а комитеты КПСС и ВЛКСМ считали делом чести иметь подобные атрибуты Советской власти.

Не менее интересны знаменитые ковры – «Белые цветы», «Весна», «Гладиолусы». Они экспонировались в Сирии и Афганистане, США и Франции, Польше и Швейцарии.

Некоторые ткали даже с портретом Ленина. Один такой сделали и в кабинет первого секретаря нашего обкома комсомола – уж очень просил об этом мой муж, который теперь был там заведующим отделом пропаганды и агитации. Друзья Игоря звали маму «нашей общей тещей» – когда она бывала у нас, ребята так и говорили:

– Наша теща приехала! – приглашали в ресторан или сами напрашивались на ужин.

С работницами швейного цеха. 1973 год

Ковры и паласы, большие и маленькие, чистошерстяные, с разными узорами – где розы, где арабская вязь – были красивы все.

Однажды на фабрику приехал начальник из Москвы – посмотреть, так ли хороши эти ковры, как о них говорят. Мама решила показать товар во всей красе – не в пыльном цеху, а на природе. Велела своему водителю Володе загрузить ковры в багажник «Волги», и поехали в лес – на одной машине мама, на другой – начальство. Здесь все и разложили – прямо на травке. Большие и маленькие ковры были разбросаны по лужайке и выглядели обалденно. Министр ходил от одного к другому, щупал руками, долго рассматривал и никак не мог выбрать лучший – хороши были все!

Водители стояли поодаль:

– А сколько лет нам за это дадут? – осторожно спросил, не понявший ситуации министерский водитель маминого бессменного водителя Володю.