Мамка

Пашка пошёл по деревне звать друзей и подруг, без которых, как сказал отец: «Никуда». Обойдя своих, он решил, что надо ещё позвать корефанов из соседней деревни. Спросив у своего одноклассника Вовки мотоцикл, он вечером поехал туда, надеясь к темноте вернуться. Но, пока туда-сюда: там постоял со знакомым, там постоял, получилось, что обратно ехать по темноте. Мотоцикл у Вована был старенький и, если мотор работал хорошо, то фара почти не светила. Осенние ночи холодные, и Пашка торопился. Ещё глаза без ветровика слезились и, когда он увидел в двадцати шагах чей-то мотоцикл с люлькой, брошенный на дороге, ни затормозить, ни свернуть уже не успел. От сильного удара его выкинуло из седла на дорогу, засыпанную гравием, и последнее, что он услышал – это хруст лопающейся челюсти, а последнее, что увидел – яркая вспышка, которая постепенно тускнела в глазах с усилением боли. Потом всё лопнуло оглушительно, как гром, и погасло быстро, как молния…

Тяжёлая черепно-мозговая травма. Субдоральная гематома справа. Закрытый перелом плечевой кости. Закрытый перелом костей левой стопы. Перелом челюсти с выпадением пяти зубов…

Хирург посмотрел на Пашку, покачав головой.

– Да, неплохо покатался. А может, сразу инвалидность начнём оформлять?

– Да что вы, какой же я инвалид? Голову залепили, кости срослись, вот только зубы вставлю – и всё. – Пашка бессознательно потрогал рукой осколки зубов во рту.

Только по лысой голове и беззубому рту можно было

сказать, что он недавно побывал в передряге.

– Вот зубы вставлю, волосы отрастут, и никто не узнает ничего.

– Ну, смотри, я предупредил. – Врач поставил свою подпись под историей болезни, и Пашка поехал домой.

Все его погодки уже ушли в армию. Пашка съездил в военкомат, получил военный билет и устроился на работу. От работы не увиливал, поступать старался всегда честно, не выжимая себе привилегий. Через год познакомился с красивой девушкой, приехавшей на практику из мединститута, и безоглядно в неё влюбился. Не откладывая в долгий ящик, этой же осенью сыграли свадьбу. И когда жена через год родила ему пацанов-двойняшек, счастью не было предела. Теперь он вообще перестал отдыхать и работал постоянно, поражая всех своей работоспособностью. Только вот голова начала болеть. Он перестал париться, потому что после парной боялся даже пошевелить головой от боли. Совсем бросил курить и выпивал очень-очень редко и то по 100-150 грамм водки. Но работу он бросить не мог, понимая, что от этого зависит благосостояние детей. И вот жена, видя его мучения, просто заставила его попробовать получить инвалидность.

– Понимаешь, Паша, с инвалидностью у тебя будут льготы, хотя бы на покупку лекарств. И в больницу можешь обращаться без всяких направлений. Сделай это, пожалуйста. Сделай для нас. – И он, обнимая её с пацанами вместе, обещал.

Потом начались поездки по больницам и кабинетам. Много раз он, стоя в очередях или мотаясь через весь город за справкой, а потом в другой конец города – за другой, порывался всё бросить. Но жена терпеливо и спокойно убеждала его закончить начатое, и он снова вступал в бой. Наконец, почти через месяц, он всё собрал и ещё через месяц ему назначили комиссию.

* * *

На комиссию он приехал с вечера, ночевал на вокзале и утром на первом автобусе поехал по адресу. Поехал специально раньше, чтобы попытаться пройти всё одним из первых. Месяц назад он сдавал сюда своё дело, поэтому приехал к заветной двери быстро. Эта широкая чёрная дверь находилась сразу за остановкой и, чтобы не стоять, он сел на лавочку на крытой автобусной остановке. И немножко даже закемарил. Но когда хлопнула входная дверь, проснулся и выглянул из своего убежища. Из «волшебной», как он для себя

окрестил, двери вышли двое. Один – здоровый бугай в дорогом спортивном костюме, с широким лицом и громким голосом. Другой – наоборот, небольшого роста, вертлявый и, как показалось Пашке, заискивающий.

Вначале говорил маленький:

– В общем, Мишенька, всё в норме. К твоей инвалидности никто не придерётся, всё у тебя по закону.

Тот громко отвечал:

– Ну, спасибо тебе, Олегович, помог. Так что говоришь, мышца у меня в ноге сохнет? А? – и он громко захохотал. Маленький суетился, улыбаясь и потирая руки.

– Конечно, деньги не большие, но льготы хорошие, а деньги всегда пригодятся…

– Да, деньги я тебе отдавать буду, мне корочка нужна для дел. – И здоровяк опять засмеялся.

– В общем, Олегович, «будешь у нас на Колыме» – пьём коньяк, жрём шашлык! Хорошо? – маленький хихикал и кивал лысой головой. Здоровяк сел в недалеко стоявший роскошный автомобиль и, прогудев, уехал.

Маленький постоял ещё, оглядываясь по сторонам, потирая руки и внимательно поглядывая на них. Затем зачем-то понюхал правую и, громко хмыкнув, вошёл в дверь, перед этим тщательно вытерев ноги. Посмотрев на часы, Пашка подошёл к заветным дверям.

«Буду здесь стоять, а то набегут сейчас инвалиды! – он засмеялся мыслям. – Всё хорошо.»