Мамкино наследство

-Я, кстати, из той же газеты прочла. Решили подсчитать, до какого возраста доживут выпускники этого года. В Англии до пятидесяти лет доживут девяносто процентов детей, а в России всего сорок.

-Остальные станут алкоголиками?

-Да в том то и дело, что нет. Алкоголиков из них всего 2-3 процента, а остальные просто пьющие, празднующие все праздники, встречи, юбилеи, те, которые по сто граммов за ужином, те, которые невинно пивка с рыбкой, те, кто на рыбалке «Как не выпить?».

-А те, кто под борщ горилку  и под шашлычок коньячок?

- И эти! Водка  так прочно вошла в культуру, что без нее не мыслят ничего! Трезвенник считается ненормальным человеком, не таким, как все. Смотрят на него, как на шпиона.

-Это точно. Не пьет, значит болеет. Смотрят с жалостью и сочувствием на бедолагу.

-С ног на голову перевернулось.

-Да Россия всегда пила!

-Неправда ваша. В деревне пьяница был один. И все его жалели, жене и детям помочь старались. А теперь ни то, что пьяниц, деревни нет. Вымерла деревня. Сначала мужики вымерли, а потом и деревня матушка. Кормилица наша. 

 

***

Петр Палыч доехал на трамвае до конечной и пошел к автобусной остановке. Болело сердце, тяжелым камнем бухало под лопатку. Но водка в кармане рюкзака придавало бодрости и уверенности. На  остановке  было много народа, в основном толпились дачницы - женщины в платочках с сумками на колесиках. Мужчин не было. Палыча встретили неодобрительными взглядами.  На дачника он походил мало, а если и дачник, то понятно какой. Тот, который не против чужим поживиться. Да еще из кармана его видавшего вида рюкзака выразительно подмигивала бутылка.

-Чего ждем, бабулечки? -  бодро поздоровался с дачницами.

-Тоже мне, внучек сыскался, - отозвалась женщина в зеленой горошковой косынке, - тебя дожидаемся. Давно никто не шнырял по грядкам.

-Ты че, красавица, я домой еду, в отчий дом.

-То и видно, что в отчий дом! Ждет он тебя, с бутылкой, да не дождется никак.

-А ты не смотри, может это вода!

-Может! Сам сказал «может». От тебя водой разит за версту. С чертова родника.

-Эх вы, бабы. Вам бы только обругать. А я ведь, правда, домой. На Кудиново будет автобус?

-Будет, куда он денется. Через минут десять и будет. А  там куда?

-Я родом оттуда. Дом возле леса.

-Развалюхи там возле леса, а не дома.

-А ты откуда знаешь?

-Знаю, раз говорю. Сама оттуда.

-Вот и хорошо, вот и поедем вместе.

Женщина бочком отдвинулась, а потом и вовсе отошла к киоску, подволакивая свою сумку на стершихся колесиках. Там она долго разглядывала пестрое содержимое – бутылки с водой, пивом, коктейлями, ворохи жвачек, чипсов, сухариков, рыбок к пиву.

-Слышь, красавица, - Петр Палыч подошел к киоску, - а ты сама не из Кудинова? Что-то ты мне знакомая?

-Я же сказала - оттуда, только давно в городе.

-Так, и я оттуда. Петька Иваненков.

Женщина удивленно перевела взгляд с витрины на Петра, всмотрелась, словно припоминая, сморщила брови и, пораженная неожиданным открытием, прошептала, чтобы не слышали остальные дачницы:

-Сынок тети  Кати  Иваненковой? Царствие ей небесное. Она же крестная моя. Стой! Ты же Пашкин брат. Точно! Вас же двое было.

-Помер Пашка. Один я остался. – Петр Палыч привычно всхлипнул.

-Слышала! Он же в вашем доме обитал несколько лет.  Подремонтировал немного, обжил. Если бы не пил, цены бы ему не было. Руки золотые. У вас же еще и сестра была, Лида! Она лет  на пять  старше  меня была.

-Лида в Сибири, замуж вышла за военного. Там и живет.  – Петр Палыч решил не рассказывать про  Лиду. У этого киоска, рядом с любопытными дачницами не хотелось о больном.

-А ты чего в деревню? Дом проведать?

-Я, может, жить там хочу.

-Жена выгнала?

-Да при чем тут жена? Тянет туда. Тянет.