Мамочка из 21-го бокса

– Так, а она растёт? – взволнованно спрашивала Анна Николаевна, поправляя красную шляпку на голове.

– В том-то и дело, – поджимая нижнюю губу и приподнимая брови, отвечала я, – что растёт. Вон у меня в сумке и доказательство есть.

– Какое ещё доказательство? – не понимала Николаевна.

– Пакетик с отметками. Мы границы этого пятнышка замеряли. Оно, действительно, выросло. Я и думать даже боюсь.

Анна Николаевна отвернулась и стала что-то искать в сумочке. Потом открыла бардачок, из которого выпали пятитысячные купюры, а вместе с ними и мобильник. Красный. «Вот он. Вечно уберу и забуду куда», – вертя в руках алый телефон, оправдывалась передо мною Анка.

Я улыбнулась. Нажав на пару кнопок, она вскрикнула: «Нашла!» Женька вздрогнул: «Ну, Анна Николаевна, доведёте меня когда-нибудь!» «Веди давай, не отвлекайся!» – бросила она ему.

– Чего нашла-то? – кивнула я ей.

– Телефон Михалыча.

– Какого ещё Михалыча?

– Да он в областной главным. Некогда нам за всякими справками ездить. Давайте всё решать на месте. Я сейчас созвонюсь. Договорюсь.

– Так Анна Николаевна, неудобно ж как-то?.. – пожимала плечами я.

– Неудобно? А материал для строительства собственного коттеджа у нас по дешёвке заказывать удобно? – поправляя указательным пальцем очки на носу, спросила у меня Анка. – Милочка, в наше время всё удобно. Неудобно только знаешь что?

– Что? – сидела я с открытым ртом.

– Штаны через голову надевать, – засмеялась Анка и сняла с себя красную шляпку.

Она вытянула длинную шею и посмотрелась в зеркало заднего вида: «М-да… Опять краситься пора. Снова седина проскальзывает… Жень, ты как думаешь?»

– Да я не думаю, Анна Николаевна, я знаю! Вы, как всегда, великолепны! – улыбался во весь рот Женька.

– Ой, ты! Льстец! – сказала Анка молодому человеку и, посмотрев на меня, добавила: Глянь, Маруся, дамский угодник высшей категории. Он мне поэтому и нравится!

Женька покосился на Анку и рассмеялся: «Да. Анна Николаевна в своём стиле»!

– Ну, погоди! Ты все карты-то тут не раскрывай! Маруся ещё моего Лёвушку не видела.

– Лёвушку? – переспросила я.

– Ага! У меня за этот месяц столько всего случилось! Ну, об этом после!

Мы пролетали километр за километром. И всё это тихо и спокойно. Я и поверить не могла, что уже не слышится дребезжание старой пионерки, не обдувает холодным ветром лицо, и не стоит за поворотом Людмила. Я задумалась.

«Э-эй… Там сзади кто-нибудь есть?» – заметив тишину, вдруг спросил Женя.

Я ничего не ответила, а Николаевна не стала поворачиваться, просто попросила сделать потише радио: «Они ж с такой дороги умаялись. Пусть отдыхают». Я закрыла глаза и приобняла Варюшу. «Можно и поспать», – решила для себя я, но тут же встрепенулась и хотела спросить, куда меня везут, правда, спокойствие, овладевшее мною в тот момент, когда меня забрала Анка, всё-таки усыпило меня.

Сквозь сон я слышала, как Анна Николаевна что-то говорила. «Михалыч? Алё, Михалыч? Здорово, дорогой! Как поживаешь? Ну, а кому сейчас легко. Слушай, милый мой, ты помнишь, мы тебе черепицу привозили на дом? Так вот, представь, как вовремя ты её заказал – сейчас цена на этот материал в разы поднялась! Ну, я тебя поздравляю, дорогой! Успел-успел! – флиртовала с главврачом Николаевна. –  Ну так что я хотела спросить? Ты, наверно, в курсе, какой у вас в больнице поток к онкологу… Да? Ну вот видишь! А нам бы ребёночка проверить. Как какого? Моего! Это у тебя нет детей, а у меня целая внучка подрастает! Гемангиома у нас. Проверить бы. Так во сколько, говоришь, подъезжать? К десяти? Хорошо, Славик, спасибо тебе. Знала, что отзывчивый ты человек!» Она положила трубку и бросила Женьке: «Тьфу! До чего противный!»

Глава IV Анка как спасение…

Отзывчивых людей сравню я с зеркалами.

Как жаль, что зеркала себя не видят сами!

Чтоб ясно разглядеть себя в своих друзьях,

Вначале зеркалом предстань перед друзьями.

Омар Хайям

Клубок холодного воздуха, который ворвался в салон автомобиля, заставил меня проснуться. «Машенька, вставай, мы приехали», – шёпотом будила меня Анна Николаевна.

Я открыла глаза и посмотрела в раскрытые дверцы: терем! Белый терем стоял передо мной! Дорожка из какого-то серебристого камня вела к большому двухэтажному бревенчатому зданию. Во дворе – два флигеля, окаймленные кованными из железа розами и маленькими колокольчиками; пруд, в котором плавают настоящие гуси, и множество разных голых деревьев и кустарников, на которых вот-вот проклюнутся листики. «Николаевна любит зелень, – увидев моё удивление, пояснил Женька. – Тут летом, знаешь, как здорово: вишня, яблони, крыжовник, черешня, сливы, даже виноград! А вон там, глянь, там подальше качели стоят. Белые… Большие… Анка там вечера свободные коротает!»

– Машенька, ну что же ты замерла? Выходи давай. Не пугайся. Это всего лишь дача! – как будто извиняясь за своё жильё, говорила Николаевна.