Мамочка в подарок

– Ей было интересно попробовать, а единственная возможность избавить ребенка от навязчивой идеи – это позволить ее осуществить.

– Но не в ущерб себе, – возразил капитан.

– Так я и не пострадала, а все остальное исправляется гребнем для волос.

– Вседозволенность к добру не приводит, – вновь не согласился капитан.

– Зря переживаете, они очень разумные, послушные и добрые дети, – постаралась я его успокоить, почувствовав в его голосе вину. – Они четко понимают границу между желаемым и дозволенным.

– Наверное, вы правы, но я все время переживаю, что упущу нечто важное, пока нахожусь в море, – признался капитан, по-прежнему водя рукой по моим волосам, хоть там и не осталось никаких посторонних предметов.

– Они скучают – это так, но не винят Вас. На удивление зрелые личности в столь юном возрасте, – я не собиралась останавливать капитана, так как получала массу удовольствия от его прикосновений.

– Порой именно это меня и угнетает: у детей украдена беззаботность детства.

Мне нечего было возразить. Мы оба понимали, что это правда, и я должна была признать, что леди Холлидей была в чем-то права – детям нужна мать. Конечно, не та, что запрет их в частных школах, а нежная, ласковая, любящая, способная напомнить им каково быть беззаботными детьми.

Где-то глубоко в душе почувствовала болезненный укол от этой мысли. И это чувство было очень похоже на злость от кражи. Как будто кто-то посягает на мое. Поймав себя на этой мысли, постаралась от нее отрешиться. Не мое: не было, нет, и не будет. В любом случае главный приоритет – это дети. Заглушив неуместные эмоции, вернулась к теме.

– Я сама очень рано потеряла мать, отец был все время занят, но, поверьте, дети все равно чувствуют, что их любят, что о них заботятся. Я провела с Санни и Виктором несколько месяцев и могу с уверенностью утверждать – они знают, что дороги Вам. Они Вас очень любят и это много о Вас говорит.

Было очень волнительно вести этот разговор и, не сиди я к нему спиной, скорее всего, не осмелилась бы. Мое мнение во внутрисемейных отношениях не должно учитываться, и, более того, я не имела права высказываться.

Тишина затянулась, и я испугалась, что все же перегнула палку.

– Я …– договорить не успела.

– Спасибо, – просто ответил он, прерывая неловкую попытку извиниться.

Капитан продолжал задумчиво гладить меня по голове, а я, как разомлевшая кошка, была совсем не против. Приятные прикосновения успокаивали, и я впитывала давно забытую мной ласку.

– Когда их мать ушла, я был в море, и прошло два месяца прежде, чем мне удалось вернуться домой. Дети были напуганы и расстроены, а у меня никак не получалось объяснить им, что такое иногда случается. Они не понимали, да и я, признаться, тоже. Нет, я знаю, что наверняка сложно жить в постоянном ожидании, но дети… Она бросила не только меня, но и их.

Рука на миг остановилась, а потом вновь продолжила водить по уже совершенно распутанным волосам.

– Уже через неделю я нашел ее, – и снова тишина.

– Она не захотела вернуться? – вопрос сорвался раньше, чем я успела подумать о том, что спросила.

Ответом стал невеселый смешок.

– Я и не звал обратно. От нее требовалось лишь подписать документы о разводе.

– И она…согласилась? – не веря, спросила я.

Законы очень жестоки к разведенным женщинам. Это было почти позором, тем более что истец мог требовать запрета на возможность общаться с детьми. Мне как-то не верилось, что капитан способен на подобную жестокость. Нет, я могу понять его обиду на неверную жену, но пострадали в данной ситуации также Санни и Виктор.

Плечи невольно напряглись.

– Согласилась? – голос прозвучал так, словно мужчина мыслями был где-то очень далеко. – Лишь поинтересовалась, как много я готов заплатить за ее подпись. Она не намерена была возвращаться, и собиралась начать жизнь с чистого листа. Так что с прошлым она рассталась легко, поставив свое имя в документах в обмен на чек.

В сказанное не верилось. Совсем не укладывалось в голове: ни ее решение, ни ее согласие, ни ее вменяемость. Я решительно не могла себе подобное даже представить.

– Но как же так?! – я запрокинула голову, чтобы взглянуть на капитана.

Спокойное лицо, без тени эмоций, я бы даже сказала, слишком спокойное. Пальцы бездумно крутили мои локоны, но он сам это вряд ли замечал.

– Могу лишь повторить то, что раз за разом повторял своим детям: так случается.

Олбани криво усмехнулся, а потом все же отошел и устроился в мягком кресле.