Мамочка в законе

Прошли многие годы. Александра Никодимовна старела. Она не раз писала Воскресенским по прежнему адресу, но ответа не получала — должно быть, во время войны их отправили из Таджикистана в какое-то другое место. От них писем тоже не было. На какое-то время женщина оставила свои попытки. Антонина умерла от болезни сердца, у племянника была уже давно собственная семья. Александра сдружилась с соседкой по квартире Анной Алексеевной и, поверив в ее бескорыстность и порядочность, рассказала ей историю семьи Воскресенских и того клада, хранительницей которого ей волею судьбы пришлось быть всю свою жизнь. Конечно, она не сообщила, где этот клад спрятан, но дала понять, что он в полной сохранности, несмотря на прошедшие годы и пробушевавшие в стране невзгоды. Анна Алексеевна не вполне поверила в рассказанную историю — уж больно необычно она звучала, похоже не на житейскую историю, а на волшебную сказку… однако она знала соседку как женщину серьезную и не склонную к фантазиям, поэтому не могла сбросить ее рассказ со счетов. Как-то видела она и ту папку, о которой я говорил, и обратила внимание на то, как бережно Александра с этой старенькой папкой обращалась…

Прошло еще много лет, обе женщины состарились. Удивительным образом Александра Никодимовна получила отдельную квартиру, но с прежней соседкой по-прежнему часто виделась, потому что та была для нее единственным близким человеком. К сожалению, внучатый племянник не радовал Александру Никодимовну, он связался со скверной компанией и ввязался в явную уголовщину, хотя и навещал изредка старуху, видимо рассчитывая на ее квартиру. И вот, уже совсем недавно, Александра рассказала подруге, что получила неожиданную весточку от семьи Воскресенских. Ее разыскал человек, который видел внука старого профессора в Иркутске, и дал его адрес.

Александра Никодимовна переживала, что умрет, не возвратив законным владельцам их имущество и тем самым не отплатив добром своим благодетелям, и поэтому донельзя обрадовалась и написала в Иркутск.

Завершения истории Анна Алексеевна не знала, потому что жила безвылазно на даче. Завершение знал я и рассказал ей, как, судя по всему, развивались дальше события.

Письмо вернулось из Иркутска, не найдя адресата (то ли адрес был неверен, то ли приезжавший к Александре человек и вовсе все сочинил). Внучатый племянник случайно нашел это письмо и прочел его. Должно быть, старая женщина была в письме недостаточно осторожна, и Вовка из него узнал о существовании клада. Он попытался вытрясти из старухи информацию, но добился только того, что ту разбил паралич и она больше не могла говорить, а вскоре и вообще умерла.

Можно было бы сказать — умерла, унеся тайну с собой в могилу, но это не совсем так. Перед смертью она успела пригласить меня и, хотя лишилась дара речи, сумела поручить мне довести дело ее жизни до конца.

Только теперь мне сделалось ясно поручение моей покойной клиентки.

Я должен найти потомков доктора Воскресенского и передать им сохраненное немыслимой ценой имущество. Или, по крайней мере, передать им инструкцию, спрятанную Александрой Никодимовной в старой папочке. Как юрист, член коллегии адвокатов, я не имею права не выполнить поручение доверившегося мне человека, даже если доверитель умер.

Я поблагодарил Анну Алексеевну и отправился обратно в город.

К своему дому я подъехал уже поздним вечером. Однако я не успел заехать на охраняемую стоянку. Недалеко от нее мою машину остановили двое вооруженных людей самого бандитского вида. Они подсели ко мне, угрожая оружием, один сел за руль, мне в бок ткнули ствол револьвера и приказали молчать. Я не понимал, что им нужно от меня, но выбора так или иначе у меня все равно не оставалось.

Меня привезли в пустой гараж на окраине города, там приказали выйти.

В гараже меня ждал пожилой мужчина с руками, разукрашенными татуировками, — явный уголовный авторитет. Рядом с ним стоял молодой парень, который выглядел испуганно и заносчиво. В ходе разговора я понял, что это — тот самый Вовка, внучатый племянник Александры Никодимовны.

Доставившие меня люди подтолкнули меня ближе, ткнули в спину стволом и отступили, предоставив переговоры своему боссу.

— Нехорошо, адвокат, — проговорил тот медленно, с характерной уголовной растяжкой, — нехорошо.

Поскольку эта фраза была явно риторической и не подразумевала ответа, я промолчал.

— Вот парень стоит, — авторитет кивнул на Вовку, — бабки той законный наследник, а ты его будто и не замечаешь. Нехорошо.

Теперь ответ уже требовался, причем нечего было пытаться делать вид, что я не понимаю, о какой бабке говорит авторитет.

Для начала я попробовал потянуть время.

— Этот парень сам свою тетку на тот свет сопроводил, — сказал я, — из-за него она померла, а по закону убийца не может наследовать убитому…

— Врет он, Замок, врет! — истерично выкрикнул парень. — Не убивал я свою тетку! Она сама загнулась! Доктор ясно написал, что смерть естественная!