Мамочка в законе

— А ты в разговор не встревай! — угрожающе прикрикнул на него авторитет. — Молод еще! Говорить будешь, когда я тебе разрешу! И какого черта ты при постороннем кликуху мою назвал?

Затем он повернулся ко мне и продолжил совершенно спокойным голосом:

— Слышал, что пацан говорит? Естественная, в натуре, смерть! Так что придумай что-нибудь другое…

— Александра Никодимовна не оставила завещания, — сделал я еще одну попытку, — а он, — я кивнул на Вову, — ей не близкий родственник, так что не имеет на квартиру никаких прав…

Я сделал вид, будто думаю, что этих людей интересует квартира покойной, тем самым заставив бандитов раскрыть карты и сказать мне, что они действительно знают.

И авторитет тут же раскрылся:

— Да нужна мне ее … квартира! — выкрикнул он, вставив непечатное слово. — Я из-за такой дряни с унитаза не встану! Ты что же, за дурака меня держишь? Мне захоронка ее нужна, клад!

Я деланно рассмеялся:

— Вроде серьезный вы человек, авторитет, а в такую ерунду поверили! Клад! Да в наше время про такие вещи и говорить-то смешно! Сейчас единственная реальная вещь, которую можно откопать, — это труп какого-нибудь несчастного, такими, как вы, закопанный!

От этих слов авторитет разъярился. Он угрожающе надвинулся на меня и прошипел:

— Вот это запросто могу тебе устроить! Закопают тебя мои ребята на пустыре, и никто не найдет! Ты меня лучше не серди!

Он покосился на Вову и добавил:

— С тобой мы еще поговорим, отдельно! Я тебе, молокососу, поверил, может быть, и зря, но если ты мое доверие не оправдаешь, лучше бы тебе вообще на свет не родиться! А за этого адвокатишку лично отвечаешь, головой!

Он снова повернулся ко мне и закончил разговор:

— Даю тебе неделю срока! Если не отдашь мне то, что от старухи получил, — буду тебя и твою сестру кромсать на мелкие кусочки!

Авторитет развернулся и ушел, а меня схватили двое бойцов и втолкнули в машину, где уже дожидался Вова.

* * *

Они довезли меня почти до дома, и тут, не доезжая примерно квартал, Вовка распахнул дверь и вытолкнул меня из машины. Я кое-как поднялся на ноги, доковылял до своего подъезда. Дежурный охранник едва меня узнал. Я поднялся в свою квартиру, и первое, что увидел, — Люсю, спящую на диване в гостиной. Сестра была в вечернем платье, она свернулась калачиком, как в детстве, и уютно посапывала во сне. Я вспомнил, каким чудесным ребенком Люся была совсем недавно, и внезапно почувствовал к ней острую жалость. Если меня убьют, она тоже пропадет. Она ведь совершенно не приспособлена к жизни. Да этот страшный уголовник и ее не оставит в покое!

Я поправил сбившийся плед и пошел в свой кабинет. Мне нужно было, конечно, принять ванну, привести себя в порядок, обработать ушибы, но в первую очередь я хотел посмотреть на злополучную записку, из-за которой попал в такие неприятности.

Открыл свой письменный стол. Мне показалось, что замки немного повреждены, и в сердце закралось смутное беспокойство. Я торопливо выдвинул ящик, в котором лежала папка.

Ящик был пуст.

На всякий случай выдвинул все остальные ящики — может быть, я перепутал, оставил папку не там… но и в остальных ящиках ее не было, больше того, пропал альбом с дорогими марками, в том числе с недавно приобретенной «серой Аргентиной».

Картина происшествия начала вырисовываться передо мной во всей своей неприглядности.

В моем кабинете наверняка побывал вор, который взял и марки, и старухину папку… Допустим, марки он взял вполне обдуманно, скорее всего по наводке, но папка-то зачем ему понадобилась? Ее ценность практически никому не известна… если бы вор действовал по приказу уголовного авторитета, то тогда Замок не стал бы приплетать меня к этому делу, ни в коем случае не стал бы сообщать мне лишнюю информацию!

И потом — как вор проник в мою квартиру? Дом охраняется, в подъезде постоянно сидит вооруженный человек…

И тут я вспомнил спящую в гостиной Люсю.

Неужели это она привела вора в наш дом?

Я выбежал в гостиную и попытался разбудить сестру, чтобы узнать от нее правду, но из этого ничего не вышло. Я тряс ее за плечо, пытался поднять, но она тут же падала обратно на диван. Сквозь сон она бормотала что-то нечленораздельное и вытягивала губы трубочкой, словно пыталась кого-то поцеловать. Даже когда я вылил на нее стакан холодной воды, сестра только жалобно, по-детски захныкала, но все равно не открыла глаз.

В конце концов я пожалел ее и оставил в покое — все равно от нее, в таком состоянии, ничего не удалось бы добиться.

Но и на следующий день от нее было мало толку — она только рыдала и жаловалась на головную боль и на свою несчастную судьбу. С огромным трудом мне удалось понять, что накануне она действительно привела в дом мужчину, которого впервые в жизни увидела всего за несколько часов до того, а после он, вместо того чтобы оправдать ее романтические ожидания, подсыпал какую-то дрянь в бокал с вином…

Вадим остановился, откинулся на спинку стула и закончил:

— Дальнейшее вы знаете. Я попытался навести об этом мерзавце кое-какие справки, но оба детектива… — он замолчал.

— И тогда вы обратились ко мне, — грустно проговорил Маркиз.

* * *