Мамонизация отряда (СИ)

Шпиц проник во дворец с одной мыслью, что в любом дворце должна быть кухня. Вскоре чуткий нос вора привёл его как раз туда. Повара, как ни странно, готовили еду. Большинство были кикиморами. Эти монстры были хорошо известны Шпицу и он их люто ненавидел. Однажды он пытался ограбить дом, в котором служанкой работала кикимора, после этого случая он предпочитал работать на землях Ордена. Так вот монстродева выгнала его из дома МЕТЛОЙ! Как какую-то крысу! Хуже этого позора был только акт разрядки в саду, который недавно провёл мужчина. С другой стороны, это были довольно милые монстры, вроде голставров, но только поумнее. По крайней мере с точки зрения Шпица. Так что проныра практически безнаказанно просочился между столами и сковородками и утащил с кухни кусок жареного мяса и ломоть хлеба. В конце-концов, это Говард может ничего не есть сутками, он герой, ему по статусу положено, а Шпиц не такой, ему по статусу положено хорошо питаться, поскольку тонкое искусство изъятия лишних ценностей на беззаконных основаниях незаметно для окружающих требует много сил и нервов. Съев мясо и хлеб в тёмном чулане, мужчина почувствовал себя веселее. Яйца частично опустошены, а вот живот частично полон. Пора бы решить, что делать дальше. В принципе с этим вопросов не возникало. Своих товарищей он не встретил, оставаться на землях с таким жутким влиянием на психику и похоть нельзя, значит пора бы развернуться. Но если во дворце есть кухня, то почему бы не найтись ма-а-а-ахонькой сокровищницы? Ну хотя бы на пару мешков. При здешнем уровне охраны просто грех не пошарить здесь на предмет того, что хорошо липнет к рукам Шпица. Если он не пограбит монстров, то Верховная точно не простит, а грехов у вора было столько, что ему бы потребовалось каяться у Лидии часа три, а не один час. В тот раз он рассказал о самых тяжёлых грехах. В остальном он не раскаивался, поскольку всегда находил удобные оправдания. Да и как говорил его незабвенный учитель: «Вор грешит не тогда, когда крадёт, а тогда, когда даёт себя поймать». Однако в этих грехах каяться не принято.