Мамусик против Ордена Королевской кобры

— Именно поэтому и не выпускает, — вздохнул Павлик. — Слишком много подозреваемых — тоже плохо. Мотивы у всех расплывчатые, требуют долгой тщательной проверки… А у Степы — единственная реальная улика. Медальон.

— А знаете что? — вдруг воодушевился Андрюша. — Я мог бы составить небольшую программку для вычисления преступника. Заложу в нее известные нам факты, она выстроит потенциальных подозреваемых по степени вероятности совершения кражи…

— И сколько времени это займет? — спросила я с подозрением.

— Не больше недели, — заверил меня Андрюша.

— Нетушки, спасибо! Обойдусь без твоей программки. Я своего сыночка вытащу раньше, могу поспорить на свои леопардовые тапочки!

Андрюша хмыкнул:

— А мне что поставить на кон?

— Это должно быть нечто не менее ценное, чем мои таптуськи. — Я горделиво покрутила своей очаровательной ножкой, обутой в пятнистую домашнюю «завлекушку».

Андрюша достал из заднего кармана плоский, широкий и гладкий, как морская галька, смартфон:

— Последняя модель айфона. В нем — вся моя душа. Я без него и секунды не проживу. Годится для ставки?

Я кивнула:

— Значит, поспорили. Не позже, чем через неделю, Степочка вернется домой, иначе прощай мои тапочки! Верно?

— Вы сказали — раньше, чем через неделю, Любовь Васильевна, — влез въедливый юрист Павлик.

— Ну хорошо, хорошо, — сварливо сказала я. — Значит, через шесть дней, в следующий вторник, увидитесь со своим другом в домашней обстановке. Так?

— По рукам! — жизнерадостно подтвердил Андрюша. — Мне ради Степки и с айфоном расстаться не жалко!

— Как же вы планируете вытащить Степу из «Крестов»? — поинтересовался Павлик. — Будете следить за каждым свидетелем из нашего списка? Опросите их родных и знакомых? На это уйдет несколько месяцев, даже с нашей помощью… И я уже не говорю о том, что ни одного из нас просто нет полномочий, какими обладает тот же полковник Орлов…

— Материнское сердце — лучший проводник, оно подскажет, с чего начать, — не слишком уверенно отозвалась я. — А вместо полномочий у меня хорошо подвешенный язык, я кого хочешь уговорю пропустить меня куда хочешь…

— И что подсказывает вам сердце? — не без некоторого скепсиса спросил Павлик. — С кого из свидетелей начнете?

Я промычала что-то невразумительное, прислушиваясь к голосу сердца. Оно, как назло, молчало. Точнее, выстукивало на ребрах единственную фразу: «Слишком много кофе, слишком много кофе».

— Позвольте, Любовь Васильевна, я выскажу вам свои соображения, — предложил Павлик, снимая очки и в сотый за сегодня раз протирая их тряпочкой. — Во-первых, каждый из отмеченных нами свидетелей хотя бы один раз за вечер выходил в туалет — а значит, имел отличную возможность похитить пресловутую книгу. Во-вторых, книга хранилась в кабинете повара. Следовательно, у него была не просто отличная, и идеальная возможность ее украсть и списать все на неких мифических преступников.

— Зачем ему красть книгу, если она и так была у него в сейфе? — не поняла я.

— Возможно, книга являлась собственностью директора ресторана, а шеф-повар желал получить ее в личное распоряжение… Да мало ли какие цели преследовал господин Петухов. Вы посмотрите в нашу таблицу — Порфирий скомпрометирован целиком и полностью!

— А как же он подсунул медальон Степочке? — Я все еще сомневалась. — И зачем?

— Зачем — понятно, чтобы отвести от себя подозрения. А вот как — еще нужно выяснить, — кивнул Павлик. — Серьезно, уж больно подозрительной мне кажется фигура шеф-повара… Начинать нужно с него. Что говорит в данном случае ваше сердце?

— Поддерживает, — твердо сказала я, хотя на самом деле сердце по-прежнему не хотело участвовать в нашей беседе. — Завтра же отправлюсь к Порфирию.

— Помощь нужна, тетя Люба? — Андрюша был переполнен тревогой, и это приятно грело душу. Павлик водрузил на переносицу очки — его глаза, слегка увеличенные диоптриями, глядели на меня печально.

— Да ладно, мальчишечки мои, не трусьте! — подбодрила я. — Люба Суматошкина нигде не пропадет!

Затем я отправила сонных ребятишек по домам, а сама взяла в руки тряпку и чистящее средство: полночь там или не полночь, а продезинфицировать квартиру после нашествия варваров-оперативников я обязана!

Глава 8

Уж не знаю, что за мать воспитала Порфирия Петухова, но хорошим манерам она его точно забыла обучить. Шеф-повар «Туфельки Екатерины» стоял передо мной с ужасно кислым видом и всячески давал мне понять, что мое присутствие на его кухне совершенно неуместно.

И нет ему никакого дела до того, что, несмотря на долгую уборку, я сегодня вскочила с рассветом — а четвертого июня, доложу я вам, петербургское солнце встает не позже четырех утра. Я едва дотерпела до открытия метро и сразу стремглав бросилась сюда, к ресторану.

Ну уж и настоялась я под серой дверью с латунной табличкой! Ленивцы открыли свое заведение только в десять часов. К тому моменту, как к «Туфельке Екатерины» неторопливо подошла давешняя блондиночка-администратор, ноги у меня горели, словно в мои черные ортопедические туфли на толстой подошве от души насыпали красного острого перца.