Мамусик против Ордена Королевской кобры

— Говорю же, мамзелька, что столоваться тут нельзя, дрянь они готовят, — бросил мне через плечо Черный Пес, нисколько не стесняясь кухонного персонала. Впрочем, на нас никто и не обращал внимания, словно мы были какими-то призраками. — Клиенты «Флёра», черт их раздери, хотят аутентичности — чтобы старую еду им готовили по старым же технологиям. Типа такой. — И он кивнул на закопченный камин, в котором на вертеле крутился окорок. — Поварам даже обыкновенную мясорубку нельзя использовать — только специальную ржавую железяку из доисторических времен. Это фишка «Флёра». Поэтому все сюда и лезут.

Я присмотрелась — и правда, вокруг никакой бытовой техники. Только старинные инструменты вроде пыточных: с острыми концами, тяжелыми рукоятками. Был там уродливый молоток-открывашка и чудовищные щипцы, напоминающие куриные лапы. Была ореходробилка, наводящая на мысли о стоматологе-садисте, и ложка в форме башмака. Был изогнутый серпом нож с крошечным трезубцем на конце и длинная вилка с шипами.

Аппетит у меня отбился, кажется, навсегда. Владельцы «Флёра» могли бы зарабатывать в два раза больше, устраивая экскурсии по этому адскому месту для тех, кто желает экстренно похудеть.

Какой контраст с безликой и сияющей современной кухней в «Туфельке Екатерины»! И какой контраст с моим личным островком домашнего тепла. Мне страстно захотелось перенестись обратно на свою Купчинскую улицу. Но — отступать было некуда.

Мы пересекли кухню, ежесекундно меняющуюся в неверном свете мигающих свечей, и остановились перед двойными деревянными дверями.

Двери были очень массивными и старыми, все в трещинах и сколах. Неровная темно-коричневая поверхность была испещрена иностранными словами — немецкими, судя по многочисленным заглавным буквам и умлаутам. Чаще прочих встречалось слово «Rache».

— Вы там внутри что, шоколадные конфеты с орехами трескаете? — полюбопытствовала я, вспомнив известную марку сладостей.

Черный Пес утомленно вздохнул:

— Нет, мамзелька, не конфеты. — Он взялся за потертую золотую ручку в форме змеиного хвоста и, прежде чем ее нажать, повернулся ко мне. Темные глаза вспыхнули нехорошим огнем. Кобра на шее покраснела. — Совсем забыл сказать: не пройдешь вступительные испытания — прости-прощай. Живые свидетели нам не нужны.

— Что? — сдавленно пискнула я, едва не потеряв сознание от страха.

— Обратного пути отсюда нет. Из этих дверей можно выйти только рыцарем Ордена. Либо вообще не выйти.

Нет, похоже, Яков Матвеевич все-таки был прав. Кажется, вряд ли за этими дверями я увижу простую советскую водку и селедку. И уж тем более шоколадные конфетки с орешками.

Сердце у меня стучало как бешеное — так, что даже павлин на груди содрогался, — а голова отчаянно кружилась.

Однако материнский инстинкт сильнее инстинкта самосохранения. Ради Степочки я готова сразиться один на один с Королевской Коброй.

— Веди меня, Черный Пес! — драматично воскликнула я. — Зря я, что ли, наряжалась?

Мой проводник опустил вниз ручку-змеиный хвост, двери со стоном открылись — и мы оказались в полутемном кирпичном тоннеле с низким полукруглым потолком. Тоннель уходил глубоко под землю. Как и кухня, проход освещался только свечами, воткнутыми в жестяные подсвечники на стенах. Свечи плакали расплавленным воском. Горячие капли падали на каменный пол и мгновенно застывали.

— А администрация ресторана здорово экономит на электричестве, — сказала я громко. — Вот жмоты!

Мой бодрый возглас остался без ответа и навсегда утонул в кирпичной толще.

Через каждые пять метров со стен на нас смотрели темно-красные кобры в коронах — такие же, как на шее моего спутника. С передних клыков у них сочился яд.

— У вас тут прямо Этнографический музей — или где там пещерную живопись выставляют? — рассуждала я вслух. — Наскальная роспись шикарная, очень впечатляет. Только летучих мышей, сталактитов и скелетов для колорита не хватает.

— Сейчас один скелет будет, мамзелька, если эти комментарии не закончатся, — не выдержал Черный Пес.

Я на минутку замолчала, но в полной тишине идти было совсем страшно, поэтому, приметив справа ответвление от основного тоннеля — узкий и еще более темный ход, — я спросила:

— А там что?

— Тайный подземный ход в Зимний дворец, вырытый еще в восемнадцатом веке, — сообщил Черный Пес, не оборачиваясь.

— О, удобно, свое личное метро, — впечатлилась я. — И никаких противных, слишком много возомнивших о себе теток.

— Все же одна тут такая есть, — пробурчал себе под нос байкер.

— А кто вырыл этот подземный ход к Эрмитажу? И зачем? — не унималась я.

— Наш Великий Магистр Фридрих, — благоговейно сообщил мне Черный Пес. — Этот дом пожаловала ему Екатерина. Она лично разрешила ему соорудить этот тоннель. А то вдруг ей кофе взбрендит срочно выпить? Не подозревала, что он хочет ее отравить. Глупая, как все тетки.

Я уже собиралась возмутиться и поставить нахала на место, но тут тоннель закончился — мы оказались в громадном круглом зале с колоннами, освещенном опять же свечками, которые истекали воском в большой люстре, подвешенной к потолку.