Мамы-мафия: крёстная мать

Но сейчас все эти грандиозные планы пошли прахом, потому что Пэрис не хотела причинять вреда своим близнецам длинными перелётами и сменой климата. Она объяснила мне это, когда неожиданно появилась у нас перед дверью на следующий день после посещения бассейна.

Она крепко обняла нас.

– Я не хочу становиться одной из этих истеричных беременных, которые носятся с собой, как курица с яйцом, – сказала она. – Но эта программа была бы и для нормальной беременной несколько чересчур, верно? Ох, дорогая, можно мне где-нибудь присесть и поднять ноги? Тут случайно нет твоей подруги Анны? Надо позаботиться об акушерке как можно раньше, как я слышала, и я прочитала столько путаной информации, что мне обязательно хочется поспрашивать Анну. Лоренц говорит, что мне нечего читать все это советы, они сведут меня с ума, но я боюсь что-либо сделать неправильно, и если бы я не читала книг, я бы никогда не узнала, что базилик вреден для беременных. Можно себе представить. Лежит на каждом кусочке моцареллы и выглядит совершенно безобидно.

Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить говорить, но Нелли схватила её за руку и сказала:

– Хорошо, что ты не относишься к этим истеричным беременным, которые всё время только и беспокоятся о сложностях.

– Да, да, – ответила Пэрис. – Это было бы действительно ужасно. – Потом она снова начала говорить, не заканчивая ни одного предложения со словами супермаркет, беззащитный, ветрянка, стрептококки, кашель, птичий грипп, трисомия, токсикоз, мафия овечьего сыра, позднородящие, малый таз, кишка и перидуральная анестезия. Пока она говорила, мы нежно отвели её в сад, посадили на ратановый стул и подвинули ей второй стул для ног. Нелли подложила ей за спину подушку, а Юлиус подал ей свежеприготовленный ревенево-клубничный пунш.

Подкреплённая таким образом, Пэрис смогла нам наконец объяснить причину своего визита: вместо Каракаса, Анд, Антильи и Сан-Франциско она собиралась на пару недель слетать с Лоренцем и детьми на Менорку, где у её родителей был дом (да, я знаю – несправедливо, несправедливо, несправедливо!).

С точки зрения права это было обязанностью (или привилегией) Лоренца – взять к себе детей на время школьных каникул, и таким образом можно было связать приятное с полезным (что бы ни было приятным, а что полезным).

– Да! – сразу крикнула Нелли. – Да! Да! Да!

– Дом стоит высоко на утёсе. Там чудесный сад и замечательный большой бассейн, – сказала Пэрис. Это прозвучало, как в рекламном проспекте. – Лимоны можно срывать прямо с дерева.

Я сразу же увидела внутренним взором, как Юлиус падает с утёса или тонет в бассейне, но Пэрис меня заверила, что весь участок абсолютно безопасен, потому что её старшая сестра Венис проводит там каникулы со своими тремя детьми. Это настоящий рай для детей, начиная с качелей на старом платане и кончая заросшей розмарином и цветами дорожкой, спускавшейся к бухте, где можно поплавать. Там был даже садовник, который перед приездом гостей переворачивал каждый камень, чтобы удалить скорпионов.

– Ещё и скорпионы! – воскликнула я.

– Нелли может научиться ходить под парусом, – сказала Пэрис. – Старший сын моей сестры с удовольствием её научит. Для чего я, собственно, получила диплом немецкого спасательного общества?

– В отличие от других, – тихо сказала Нелли и выжидательно посмотрела на меня. – Пожалуйста, мама, не сопротивляйся.

– Да что ты! Ваша мама будет рада получить немного времени для себя самой, – заявила Пэрис. – Она с вами и днём, и ночью. Готовить, печь, стирать, читать истории, проверять домашние задания, ремонтировать дом… Она заслужила немного отдыха.

Но мне не нужно было никакого отдыха. У меня всё было под контролем, более того, я охотно это делала.

Я поглядела на Нелли и Юлиуса, который уютно устроился у Пэрис на коленях, и внезапно почувствовала подступающие слёзы. Своего мужа я уступила Пэрис с известным великодушием, но с детьми мне это давалось значительно тяжелее. Меня же нельзя заставить провести каникулы без них, верно? Юлиусу всего четыре. Я не могла заснуть без того, чтобы он перед этим не обвил мою шею руками и не сказал мне: «Я люблю тебя, мамочка».

– Пожалуйста, мама, – снова сказала Нелли.

– Младшая дочка моей сестры в возрасте Юлиуса, – сказала Пэрис соблазнительным голосом сирены (одной из сирен Одиссея, а не той, что установлена на крыше школы и ужасно завывает). – То есть у Юлиуса будет с кем поиграть. А Нелли определённо найдёт общий язык с обоими старшими. Мои родители пару недель тоже будут там, и тогда мой отец будет каждый день готовить. Рыба и морепродукты – он выдающийся повар. Он также астроном-любитель, у нас там есть классный телескоп, и никто так не объясняет про звёздное небо, как мой отец. А моя мать любит рассказывать детям истории. Они часами сидят в тени оливкового дерева и слушают про приключения синей кошки.

Мать Пэрис была успешной детской писательницей. Поэтому можно было предположить, что она умеет рассказывать чудесные истории. Я откашлялась.

– И как надолго?

– Три-четыре недели, – ответила Пэрис.