Манагер [СИ]

  В моих путешествиях по деревне акомов и по окрестностям вокруг неё, меня всегда сопровождала одна или обе сразу, мои подруги — как сказал некогда Варган, и я это знал наверняка — они исполняли роль не только моих служанок и наложниц, но ещё и соглядатаев, следящих за тем, чтобы я не убежал в неизвестном направлении. Вдруг мой дух окажется таким слабым, что не выдержав издевательств наставника я свалю в неизвестном направлении — они должны знать это направление. Как сказал Варган — для моего же блага, так как с нынешними знаниями и умениями я не продержусь в Империи и двух дней без того, чтобы меня не продали в рабство, или убили и ограбили.

  Да я, в общем-то, бы не против, чтобы подружки меня сопровождали — всегда можно прижать любовницу в укромном уголке и совершить...хммм...что хочешь. И сколько хочешь.

  Ах, эти купания в лесном водопаде, это гладкое смуглое, горячее тело, судорожно извивающееся в твоих объятьях под падающими прохладными струями хрустальной воды... а шелковистая трава на берегу, и мы, лежащие рядом в любовной истоме, и моя рука теребит её гладкую шёлковую грудь... Сейчас я вспоминаю эти картины с лёгким налётом грусти и радости — нужно радоваться жизни, радоваться тому, что она даёт тебе в этот момент — кто знает, что там, впереди?

  Узнал я, и то, как акомы уберегаются от москитов и всякой кровососущей дряни — всё гениальное просто — они натирались растёртыми листьями некого дерева, они называют его аруон, его запах напоминает чем-то запах огурца (когда я попал к акомам, всё время удивлялся — какого чёрта от всех пахнет огурцами? Правда, это было даже пикантно, когда твоя любовница пахнет огурцом...). Фитонциды, источаемые этими листьями были настолько сильны и так неприятны насекомым, что они облетали аборигенов за версту.

  Позже я узнал, что поставка этих листьев в Империю был одним из основным способов заработка у акомов — они ревностно стерегли места, где росли деревья аруон и горе чужакам, которые пытались украть у них хоть один лист! Их попросту убивали.

  Да я прекрасно понимал акомов — попробуй заработай что-то в этих джунглях, а хочется каких-то красивых тряпок и украшений для женщин, красок для раскраски, экзотических пряностей и украшений, броню для молодых воинов, уходящих на заработки, хорошее оружие.

  Чем мог воин заработать на оружие? Сбором листьев дерева аруон занимались только женщины и дети — воину не пристало пачкать рук работой, его дело — война и производство детей. Войны было не так много, так что для воинов оставалось только второе развлечение — ну, после тренировки, конечно. Потренировались, пошёл, затащил под куст или в хижину свою женщину и понеслось — сладострастные крики частенько неслись по всей улице и никто не обращал на это не малейшего внимания — этакий фон, как кудахтанье кур или стрекотание птиц над головой. Только при особо пронзительных и особо сладострастных криках, проходящий мимо воин мог сказать своему спутнику что-то вроде: « Смотри, как Ануан старается, знойная баба — жаль не мне досталась! Я, тогда, на битве за неё, оступился, наступив ногой на камень и проиграл этому негодному Анубу. Теперь вот она для него поёт!» А если это была спутница, тогда речь была бы другой: «Видишь, как баба старается! А из тебя, хоть весь день пыхти, звука не выдавишь! Как бревно торчишь!» — на что она отвечала — «А ты на тыкву Ануба посмотри, и сравни со своей — то-то его Ануан так вопит, завопишь тут! Молчал бы уж!»

  Эти самые тыквочки-написечники меня, вначале, сильно забавляли — ну как можно воспринимать серьёзно голого мужчину с тыквой на письке? Клоуны, право-слово! Однако, после того как я там пожил и узнал акомов ближе, мнение моё диаметрально изменилось — для меня они стали не дикарями, а народом могучих воинов, довольно мудрых, умелых, с чувством юмора и довольно добрых — если не трогать их обычаи и запреты. Что написечники? Мало ли у нас дурацких обычаев, которые могут привести в шоковое состояние людей из джунглей? Это другой мир, другие обычаи, и через какое-то время стало казаться вполне обычным, что впереди каждого мужчины торчит длинная тыковка.

   Впрочем — я предпочитал набедренную повязку — но я и не родился в джунглях! Да и акомы, уходя в Империю, одевались соответственно её модам и обычаям, оставляя свои тыковки дома — дураками они отнюдь не были.

  Акома в полном боевом вооружении ничем не отличался от воина империи — ну, если только своим ростом, гораздо меньшим, чем у остальных жителей этого мира. Но смеяться над его ростом мог только идиот — один акома, как я говорил раньше, стоит трёх-пяти обычных воинов.