Манагер [СИ]

  — Ну чего дурью маешься! — рассердился я — всё одно на уме! Для дела спрашиваю!

  — Какого такого дела?! — не успокаивалась Рила — у вас, мужиков, одни дела — залезть на какую-нибудь бабу!

  — Дура! Я хочу узнать — могу ли я выкупить Аргану, или нет!

  Рила сразу успокоилась:

  — Так бы и сказал, а то — «рабыню хорошенькую хочу!»

  — Тьфу! Не говорил я так! Вот бабьё вредное! Всё перевернут! Так получится у меня выкупить за эти деньги и драгоценности Аргану, если что?!

  Рила погрустнела и молча помотала головой:

  — Нет. Насколько я знаю — нет. Женщины акома на рынке очень редки и считаются этаким «деликатесом», кроме того, есть поверье, что если мужчины регулярно совокупляются с женщиной акома, то молодеют — она поставила ладони, как бы защищаясь — я знаю, что это враньё, что это досужие байки, но вот — что слышала, то и говорю! Женщин акома давно бы переловили, если бы не боялись ваших воинов — они славятся силой и ловкостью. Кстати, есть ещё поверье — она насмешливо ухмыльнулась — что мужчины акома так же приносят молодость и женщинам, с которым переспали! Так-то вот.

  — Это не потому ли ты на меня запала? — ухмыльнулся я — а то всё — любовь, любовь...

  — Дурак ты — Рила явно обиделась и отвернулась к стене, потом не выдержала и прыснула со смеху — конечно! Надо же помолодеть! Ну и любовь — тоже.

  Мы с ней посмеялись — конечно, она шутила. Я бы почувствовал фальшь — всё-таки не первый день на свете живу. А может и не почувствовал бы?...

  После атмосферы прохладного каменного дома было тяжко окунаться во влажную жару припортового города. Сегодня было очень тихо, и обычный полуденный ветерок, разгонявший дневную жару, почему-то решил взять отпуск и отлежаться в глубине джунглей.

  Я шагал по улице вверх, к рынку, стараясь держаться в тени огромных деревьев, на которых висели плоды в виде небольших гроздей — что-то вроде аналога нашего тутовника. Воровливо оглянувшись, я подпрыгнул и сорвал одну гроздь, тут же засунув её в рот, как будто кто-то мог её отнять. Мне стало смешно от своих хулиганских действий и на миг я почувствовал себя маленьким мальчишкой, шагающим по улице где-нибудь в Крыму или Одессе.

  Впрочем, эти заблуждения тут же развеял патруль Стражи, грозно прошагавший посередине улицы, так зорко оглядывая прохожих, как будто сразу же обвинял их в различных преступлениях, самым незначительным из которых было отцеубийство и изнасилование трупов девственниц.

   Стражники равнодушным взглядом провели по мне — я изобразил, что они мне глубоко безразличны — идя мимо и не замедляя шаг, глядя вперёд стеклянно-надменным взором — они отвернулись и пошли дальше. Лишнее внимание мне было ни к чему, особенно тогда, когда моя боеспособность слегка снизилась из-за ранения.

  Моя раненая рука покоилась, как и раньше, на перевязи, бинты были освежены и под ними она страшно чесалась, что причиняло жуткие неудобства. Потом я догадался — отключил ощущения в этой руке и облегчённо вздохнул, поругав себя за недогадливость — «хорошая мысля, приходит опосля!»

  Всю дорогу к рынку я думал о моих отношениях с Рилой, о моём будещем с ней — если таковое будет. Она мне очень нравилась — своей неуёмной энергией, искренностью, мужскими чертами характера — в ней не было видно слабины или подлости, но раздражала она меня иногда просто невероятно — бесцеремонно вмешиваясь в мою жизнь, настойчиво требуя от меня того, что мне не нравится, безапелляционно рекомендуя какие-то действия или навязывая своё мнение по некоторым вопросам. Пока я спускал ей это, но скоро с таким положением дел надо будет что-то делать, иначе она точно меня подомнёт, как подмяла своего отца.

  Я и раньше замечал у женщин, волею судеб поставленных на руководящие должности такую черту — они всегда правы, они не подлежат критике, они знают всё на свете и лучше всех знают, кому как поступать в жизни. Таких женщин я сторонился — впрочем, для таких бизнес-леди и сам я не представлял никакого интереса — я же не Тарзан, чтобы потрясать женщин своими статями, снимая трусы на сцене. Впрочем — теперь я выглядел ничуть не хуже, а если бы мне пришлось встретится в бою с таким качком — он бы умер через полсекунды. Я никогда бы не мог подумать, что специальные тренировки в течение полутора лет, практически каждый день, могут сделать из увальня машину для убийства. Хотя — а чего я хотел? Я же ещё — не просто человек, которого шибко тренировали, я симбионт, сложная система, аналогов которой на Земле нет.

  Что касается Рилы и её семьи — чисто технически мне было очень удобно иметь некую базу, на которой можно всегда отлежаться (прямо-таки по Фрейду подумал!), получить консультацию и помощь, но я понимал, что за это тоже придётся платить — если не деньгами, то частью своей свободы и независимости.