Манагуанда

– Но, товарищ капитан, а если…

– Если бы у бабушки был… – тут капитан вставил бранное словечко, – она была бы дедушкой. Все, свободен.

– Есть!

Сергей шагнул к двери, но, передумав, остановился и спросил:

– Товарищ капитан, а вы не знаете, что такое «манагуанда»?

Капитан на мгновение замер, забыв даже выпустить дым изо рта, потом медленно повернул голову, посмотрел на Сергея и закашлялся.

– Ты еще здесь? Я же сказал, свободен! – прохрипел он, вытирая брызнувшие из глаз слезы.

VIII

В классе, где расселись взмокшие, грязные курсанты, было невыносимо душно. Занятия по изучению устава традиционно проводили сержанты. Объяснять там особенно нечего. Просто надо сидеть и зубрить устав, чтобы потом без запинки отвечать, сколько кубометров воздуха в спальном помещении требуется на одного человека и на сколько человек положен один унитаз (очко) в туалете и один кран (сосок) в умывальном помещении. На этом соске Сергей и отключился. Он мгновенно погрузился в удивительно красивый сон, где не было уставов и строевой подготовки, зато было множество цветов, над которыми порхали разноцветные бабочки. А вокруг лежали… голые женщины…

– Воробьев! – раздалось словно гром среди ясного неба.

Сергей подскочил, сильно ударившись коленом о парту.

– На массу давишь? – Шикулин при своем маленьком росте обладал уникальной способностью создавать иллюзию, будто он нависает над собеседником.

– Никак нет, ничего не раздавил…

В углу, не удержавшись, прыснул Обухов.

– Обухов! – теперь Шикулин перенес свой гнев на него.

– Я!

– Тоже постоишь.

Оставшуюся часть занятия Обухов на пару с Сергеем провели стоя.

После обеда по расписанию было «время для самостоятельных занятий» – в этот раз надо было учить все тот же устав. Едва Сергей раскрыл потрепанный томик, как в класс ворвался красный, как помидор, Шикулин и коршуном налетел на него.

– Воробьев! – заорал он.

– Я!

– Ты почему не сказал, что должен быть сегодня в клубе?!

– Но мне никто не говорил…

– Молчать! Головной убор надеть! В клуб, бегом марш!

И Сергей поспешил покинуть класс.

Шикулин был вне себя от ярости. Из-за какого-то курсанта он, самый примерный сержант роты, получил нагоняй от замполита.

«И чем этот «дух» таким важным там занимается? – негодовал он. – Что он там делает? Родину спасает?»

Шикулин пытался унять свой гнев, но он накатывался на него с новой силой. Кроме того, зародившееся где-то глубоко в подсознании любопытство только подстегивало его.

– Горохов! – рявкнул он.

– Я!

При этом Горохов так резко вскочил, что стул, прилипший к его вспотевшей заднице, подлетел вместе с ним и с грохотом вернулся на место. Легкий гул, пронесшийся по рядам, означал бурное веселье по этому поводу.

– Ко мне!

Спотыкаясь, Горохов кинулся к сержанту, на ходу произнося самое несуразное, однако положенное по уставу:

– Товарищ сержант, курсант Горохов по вашему приказанию прибыл!

Шикулин схватил его за плечо и выволок в коридор. Там, используя свои необыкновенные способности, он навис над Гороховым, который был на полголовы выше, и, горячо дыша ему в лицо, прошипел:

– Пойдешь за Воробьевым в клуб, узнаешь, чем он там занимается, и доложишь. Никому ни слова. Если кто спросит – ты в наряде, идешь в столовую обедать. Понял?

– Так точно, т-т-товарищ сержант.

– Повтори!

– Идти в столовую обедать, а если спросят, куда, тогда…

– Болван!!! Идти в клуб!

– Так точно, идти в клуб.

– Кругом! Шагом марш!

Сержант отшвырнул беднягу с такой силой, что тот еле устоял на ногах. Тощий и неуклюжий, Горохов хоть и был выше Шикулина, но комплекцией проигрывал значительно. Развернувшись, он засеменил к выходу, громко шурша и хлопая своими огромными не по размеру штанами.

Выйдя из казармы, Горохов взглянул на часы и, сочтя, что времени у него предостаточно, решил воспользоваться ситуацией и заглянуть в «чипок», о котором так много слышал, но сам там никогда не бывал.

«Чипок» был не что иное, как кафе. У входа красовалась незамысловатая вывеска с надписью «Солдатская чайная». Почему это заведение называлось «чипок», никто не знал, просто все его так называли.

Внутри было прохладно, в углу бормотал телевизор. Посетителей не было. Горохов подошел к прилавку и, глотая слюнки, стал разглядывать содержимое витрины. Честно говоря, ассортимент был более чем скудный: коржик, колечко с орехами, развесная сгущенка, сметана и кофе. Но даже от этого дух захватывало.

Тихонько скрипнула внутренняя дверь, и из подсобного помещения вышла буфетчица, сухая безликая женщина неопределенного возраста. Облокотившись о прилавок, она вопросительно посмотрела на Горохова.

– Я… мне…вот такое колечко и кофе… – залепетал тот. – Нет, сгущенку… Нет, кофе… или…

– Так чего тебе?

– Коржик и сметану, – собравшись с духом, выпалил Горохов и полез в карман за деньгами.