Маньчжурские правители Китая

28 января 1902 г. весь дипломатический корпус был принят Гуансюем и Цыси. Она сидела на возвышенном троне, а рядом Гуансюй занимал скромное сиденье, покрытое собольим халатом. Повелительница Китая расточала улыбки тем, кого совсем недавно называла «заморскими чертями». Это был необычный дипломатический прием. После многих лет ожидания официального приема посланники держав наконец впервые были приняты безо всяких унизительных церемоний. Они облачились в дипломатические парадные мундиры, украшенные золотыми нашивками и галунами. Но возникла совершенно неожиданная проблема: наступило похолодание, а Тронный зал, где проходил прием, не отапливался. Если не снимать пальто, то холод был не страшен, но тогда дипломатические парадные мундиры никто бы не увидел. Или, рискуя здоровьем, снять пальто и появиться в парадном мундире. Во имя престижа своей страны дипломаты пошли на этот риск.

Особенность этого приема состояла в том, что никому не навязывался в качестве обязательного при встрече с императором маньчжурский язык. Кроме этого вдовствующая императрица впервые в жизни открыто заняла трон в присутствии иностранцев: они оказались, как говорят, визави, лицом к лицу.

На обращения иностранных послов, адресованные непосредственно императору, отвечал от его имени глашатай князь Цин (И Куан). Послы выразили сожаление по поводу событий, связанных с Боксерским восстанием, и надежду, что подобные события в Китае не повторятся.

Дипломатический корпус преподнес Цыси адрес: «Приветствуем возвращение Императорского величества в ее прекрасную столицу».

Цыси приглашала во дворец жен и детей дипломатов и разыгрывала из себя друга иностранцев, сторонника установления хороших отношений Китая с державами.

Жены дипломатов стали частыми гостьями Цыси. Для них устраивали банкеты по европейскому образцу: стол накрывали белоснежной льняной скатертью и украшали бутылками с шампанским, серебряными и хрустальными вазами с цветами. Иностранных дам одаривали всевозможными дорогими подарками, сделанными из нефрита, золота и жемчуга, катали на лодках по императорским озерам, устраивали для них пикники на лоне природы. К ним часто на квартиру доставляли красивые корзины с яствами и фруктами. Однажды Цыси даже пригласила жен посланников посмотреть ее личные апартаменты в Запретном городе и показала им свои украшения.

Как-то, взяв за руку одну из дам, Цыси театрально прослезилась и сказала: «Я глубоко сожалею о том, что произошли такие тревожные события. Ихэтуани одно время пересилили правительство и даже свое оружие хранили на стенах дворца. Такое никогда не повторится».

29 мая 1902 г. в летнем дворце Ихэюань вдовствующая императрица Цыси второй раз приняла жен иностранных дипломатов. Среди них находилась А. В. Корсакова — дочь русского врача, служившего в российском посольстве. Она подробно описала этот прием.

Все дамы вошли в аудиенц-залу, в которой уже на троне находилась вдовствующая императрица. Трон, возвышавшийся на помосте, устланном красным ковром, представлял собой кресло, обтянутое шелковой желтой материей; перед ним стоял небольшой столик, также покрытый желтой шелковой материей. В нескольких шагах от Цыси, с левой стороны, на таком же троне сидел император Гуансюй.

Она среднего роста, хорошо сложена, но держится несколько сутуловато. Ее лицо продолговатое, чистое, смуглое, не набелено и не нарумянено. Глаза черные, небольшие, в них видны ум и проницательность, очень живые и нисколько не косые, а напоминают своим размером миндалину. На голове типичная маньчжурская прическа, состоящая из черного парика с широким поперечным бантом. Вся прическа скреплена опоясывающим голову черным плетенным из шелка обручем, унизанным почти сплошь жемчугом.

К прическе прикреплены искусственные цветы жасмина и букетики других цветов. С нее спускаются вниз подвески из жемчуга, а в самую прическу воткнуты булавки с золотыми бабочками в натуральную величину, крылья которых сделаны из мелкого жемчуга.

На вдовствующей императрице был надет летний светло-сиреневый полупрозрачный красочный шелковый халат, весь затканный голубым и зеленым шелком; рисунок изображал гроздья винограда и листья.

На ее шее была надета шелковая сиреневого цвета лента, вся унизанная крупными жемчугами, составляющими китайский иероглиф «счастье» (фу).

Руки вдовствующей императрицы маленькие и очень изящные, на мизинце и безымянном пальце — два длинных ногтя, на которые для предохранения от поломки надеты золотые футляры. На пальце левой руки надет перстень с большим камнем из зеленого нефрита. На этой же руке надет браслет из полосы, сделанной из целого куска беловато-зеленого нефрита, наиболее любимого и ценимого у китайцев камня.