Маньчжурские правители Китая

Обладая природными способностями и большой проницательностью, Ли Ляньин хорошо изучил характер и повадки Цыси. По выражению ее лица он безошибочно определял настроение своей своенравной повелительницы и знал, как в том или ином случае повлиять на нее.

Главный евнух прежде всего отвечал за охрану личных покоев Цыси, и никто не мог войти в ее апартаменты без его разрешения. Добившись полного доверия вдовствующей императрицы, он, по существу, стал хозяином и распорядителем финансов императорского двора — любой обитатель двора без его согласия не мог быть разжалован, понижен в должности или казнен.

Зная скупость вдовствующей императрицы, Ли Ляньин вкладывал ее деньги в выгодные финансовые и торговые сделки, которые приносили ей большие прибыли.

Немалым источником обогащения была продажа должностей. Все чиновничьи должности в императорском дворце и за его пределами покупались и продавались: сановник за высокопоставленную должность шанхайского даотая (начальника области) платил 70 тысяч лянов; маньчжуры, чтобы приобрести должность чиновника третьего класса в императорском дворе, должны были уплатить 130 тысяч лянов. Один высокопоставленный чиновник был освобожден от тюремного заключения и восстановлен в прежней должности за взятку в 100 тысяч лянов. Значительная часть этих денег присваивалась Цыси и ее главным евнухом.

Вплоть до своей смерти (по некоторым источникам, его отравили) Ли Ляньин с помощью интриг, вероломства, лести и подкупа преданно служил своей повелительнице, извлекая из этого огромные выгоды.

Ли Ляньин, пользуясь почти безграничным доверием Цыси, употреблял свою власть по своему усмотрению. В минуты гнева он с садистским наслаждением наблюдал, как молодые евнухи корчились и кричали на скамейке от боли под ударами палки или плетки. Иногда он самолично принимал участие в экзекуциях. Для этой цели у него была длинная кожаная плеть с вплетенными кольцами из проволоки. От ударов такой плети по обнаженному телу рвалась кожа и обнажалось мясо.

Поведение главного евнуха Ли Ляньина не нравилось Цыань, и она возненавидела его так же, как и покойного евнуха Ань Дэ-хая. Как-то вечером, неожиданно войдя в покои Цыси, она стала свидетельницей такой картины: ее сорегентша сидела на коленях главного евнуха. Это еще более обострило отношения между Цыань и Цыси.

Цыань в душе возмутилась увиденным. И если бы она обладала твердым характером, то могла бы без всякого труда унизить и опозорить Цыси, предав огласке ее неблаговидные дела: за грубое непочтение вдовы к духу императора Сяньфэна ей грозила смерть. Но, будучи слабовольной, Цыань не решалась на такой шаг, боясь, что за это последует возмездие.

Между Цыси и Цыань часто возникали ссоры по самым различным поводам. Так, одной из причин ссор была церемония воздаяния почестей их усопшим отцам.

Отец Цыси, бывшей наложницы, не был причислен к знатным вельможам двора. К тому же он умер в тюрьме как преступник. Отец Цыань считался отцом императора. Цыси хотела уравнять почести обоим усопшим родителям сорегентш, однако Цыань не могла с этим согласиться, и это служило поводом для бурного раздражения Цыси.

Ежегодно две сорегеитши посещали могилу императора Сяиьфэна и приносили ему жертвоприношения. Так было и в 1880 г., но теперь при жертвоприношении возникла размолвка между ними, ставшая известной всему двору. И это произошло при следующих обстоятельствах. Цыань пыталась вынудить Цыси занять третье место при совершении жертвоприношений, оставив первое место для духа покойной императрицы Сакота, а второе — для себя. Такое предложение Цыси с возмущением отвергла, заняв место рядом с Цыань. Это означало грубое нарушение культа предков и было безмолвно осуждено всем двором.

Цыси относилась равнодушно и к добру и к злу, была неразборчива в средствах, пренебрегала всякой пристойностью, давала полную волю своим необузданным страстям.

В феврале 1881 г. Цыси заболела и оставалась в уединении в течение двух месяцев. Ходили слухи, что она забеременела и родила ребенка, отцом которого был ее давний фаворит Жун Лу. Императорскому врачу считалось неудобным осматривать ее во время беременности — это нарушало культ предков. Поэтому ее лечили как больную дизентерией.

Цыань хорошо понимала двусмысленное положение Цыси и старалась проявить к ней внимание и сочувствие. После ее выздоровления она пригласила Цыси провести вместе вечер. Они предавались воспоминаниям, говорили о первых днях их знакомства, об опасности, угрожавшей им после смерти императора Сяньфэна, когда заговорщики пытались узурпировать трон. Тронутая такой встречей, Цыси даже прослезилась при воспоминании о прошлом, о превратности судьбы.

Во время пребывания в провинции Жэхэ после бегства из Пекина в 1860 г. у императора Сяньфэна появилось чувство неприязни к Цыси: он запретил ей бывать в его покоях и даже повелел изолировать в отдельное помещение, где она чуть не умерла от голода.