Мандаринка на Новый Год (СИ)

— Ник, познакомь нас, — Люба какая-то странная. И обе женщины напротив смотрят на нее как-то… неприязненно. А вот он — любуется. Идеальные ножки сверху обтягивает трикотажное платье, снизу облегают изящные сапожки. Короткая кожаная куртка и обманчиво небрежные темные волосы, в которые смертельно хочется запустить пальцы — до зуда. Кажется, выражение лица выдает его с головой.

— А… хм… знакомьтесь. Это Нина Гавриловна, наша лучшая операционная сестра. И мой личный ангел-хранитель. Присматривает за мной по доброте душевной. И… А это Альбина — дочь Нины Гавриловны.

— Здравствуйте, — Люба мило улыбнулась. — А я Люба, девушка Коли.

Глаза Ника обрели размеры и форму чайных блюдец. А Люба продолжила, обращаясь уже к снова нему, на добивание:

— Пойдем, солнышко? Я ужасно… проголодалась.

«Блюдца» распахнулись еще больше.

— Да, конечно, пойдем. Всего хорошего, — кивнул неловко Нине Гавриловне с дочерью.

— Ну, знаешь ли! Стоит тебя на пару дней одного оставить — и ты уже намылился налево!

Ник остановился как вкопанный. Она что… ревнует его?

— Люба, да я ее сегодня в первый раз в жизни увидел!

— Ты же сказал, что она твой личный ангел-хранитель!

— Я Альбину имел в виду! Ее я в первый раз сегодня увидел!

— Ну-ну… — Люба постукивает пальчиками по ремешку сумочки на плече. — А что это она на тебя глядела, как кот на сметану, только что не облизывалась?!

— Слушай, да ты… — Ник смотрел на нее, не веря в то, что она… Неужели и в самом деле… ревнует?! Рассмеялся — легко, счастливо. — Сметана в этом не виновата, если что!

— Пошли уже, сметана! — она берет его за руку. — Молочные продукты — они скоропортящиеся, между прочим. Как бы не… скисла сметана.

Изящные пальцы в ярко-синей кожаной перчатке уютно покоятся в большой ладони в черной.

Это был порыв — сиюминутный, неконтролируемый. Она сразу поняла, что Ник нравится это девице в вульгарном пальто. Почувствовала — не пойми чем. И желание показать… да что там… надо называть вещи своими именами — застолбить территорию — было невозможно сдержать. Хотя, имела ли Люба право? А, все равно — раскаиваться не собирается. Но и обсуждать свое поведение с Ником тоже не хотелось. И вообще, это нахальство — смотреть на других, когда она рядом. Так что теперь… теперь, когда они приедут на место — пусть реабилитируется. Сам согласился, что ему есть за что. Она представила, как все будет — нежные губы, требовательные пальцы… по всему телу — долго, томительно медленно… и весь вечер и ночь впереди… Дыхание участилось. Она бросила на него косой взгляд. Он смотрел на нее. И, такое ощущение, точно знал, о чем она думает.

Щелкнул, закрываясь, замок входной двери. Они посмотрели друг на друга. И события понеслись совершенно по другому сценарию.

Полетели на пол шарф, сумочка, куртка, пальто. Разлетелась по углам торопливо скинутая обувь. Путаясь в ногах, запинаясь о брошенные вещи и не прекращая целоваться — до дивана. Раздеваться не было ни моральных сил, ни, главное, терпения — и вот трикотажное платье просто задрано на талию, жалобно затрещали то ли плотные колготки, то ли круженные шортики. От возбуждения горло схватило комом, и она даже сказать ничего не может. Но он понимает все и так. Легкий толчок мужской ладони ей в спину, коленями на сиденье, руками упереться — одной в спинку дивана, другой — в стену. Прогибается в спине как кошка, пустота внутри, его отсутствие там в данный момент — почти болезненно.

— Нииик…

— Сейчас… — хриплый низкий голос, шелест фольги и вот, наконец-то…

Уже успевшая позабыться острая боль полоснула изнутри.

— Ай!..

— Прости-прости, — он резко подается назад, не переставая сжимать ее талию. — Черт, это поза такая — очень глубоко получается… Я сейчас, подожди…

Огромные ладони ложатся на ее ягодицы, обхватывая идеально плотно. Он снова подается вперед, упираясь пахом в свои руки, как в буфер. Наклоняется вперед, прижимается губами к уху:

— Так нормально?

— Да…

— Хорошо… — начинает двигаться — сильно и размеренно. — Я постараюсь не до упора… Если будет больно… не молчи… хорошо?…

Она только кивает. Все, навык речи временно утрачен. Двигайся, мой хороший, двигайся быстрее…

А потом они сидели рядом, тяжело дыша. Ник привел свое белье и джинсы в некое подобие порядка, она лишь просто одернула трикотажное платье вниз, до середины бедра.

— Даже раздеться не соизволили. Это и сексом-то назвать нельзя… — голос ее тихий, чуть громче его шумного дыхания. — Просто совокупление… как у животных.

— Ага, — довольно выдыхает он. — Классно было.

Лишь спустя пару минут до него доходит, что сказал он что-то явно совершенно не то и невпопад.

— Люба… — он находит ее ладонь на сиденье дивана. — Люб, ты же не…