Мандарины – не главное. Рассказы к Новому году и Рождеству

Но они любят друг друга, как мама заказала. Страдают до сих пор, она под мальчика подстриглась, он лечится вроде, гомеопатией.

Боже, помоги, как же тошнит.

Опять звонит папаша. Пошел ты в жопу. Я увольняюсь.

Я с нужными людьми теперь знаком. Вчера один магнат на корпорате просил модельке стрелой засандалить под левое третье ребро. Не за «спасибо», как вы поняли. Девица молодая, норовистая, говорит, бабла кучу трачу, она берет, конечно, но вижу – без души. Мне душа ее нужна, молодая, крепкая.

А тебе, Купидону, говно вопрос.

В целом он прав, стрел много, на всех хватит.

Один министр еще подкатывал, типа к пасынку своему клинья подбивает. Ну, извращенцы по двойному тарифу идут. А так пожалуйста. Бог им судья. А Купидон не бог. Так, отщепенец-наркоман.

Да что же телефон трещит? Все как с ума сегодня. А! Новый год же, всем хочется любви?

Вот хрен вам, а не любовь.

Александр Бессонов

Новогодняя сказка

Был обычный серый осенний вечер в обычном сером провинциальном городе. Федор Михайлович, водитель скорой помощи, возвращался домой после смены. Сегодня он насмотрелся разного, устал и хотел только одного: чтобы этот день благополучно закончился. Во время дежурств ему казалось, что исчезли все звуки, кроме стонов больного и резких, сквозь зубы, реплик бригады: «Ампулу», «Держи голову», «Быстрее», «Не успеваем» и даже «Не успели». Когда Федор Михайлович возвращался домой, он удивленно замечал, что в мире есть еще разговоры, смех, скрип качелей, лай собак во дворе, музыка из чьего-то приоткрытого окна.

На лавочке у подъезда сидела девочка лет десяти. Рядом крутился симпатичный эрдельтерьер, почти щенок.

– Ты украла с кухонного стола фарш. Это мне понятно. Мясо вкусное. Но зачем тебе лимон? Он же кислый. Какой смысл в том, чтобы рычать, гавкать, плеваться, но продолжать грызть его? Жалко, что папа не видел.

– Гав, – сообщила в ответ собака.

Девочка по имени Соня была дочерью Федора Михайловича. Он купил ей собаку, когда не стало жены. Пустяковая болезнь обернулась большой бедой, лекарства и операция оказались бессильны. Конечно, он винил себя: каждый день помогал спасать чужих людей, а свою не уберег. Собака не была попыткой загладить вину, или утешить ребенка, или найти новые смыслы. Просто надо продолжать как-то, вот и всё.

Девочка и собака всегда встречали Федора Михайловича после смены и бежали обниматься.

– Пап, у меня есть две новости, хорошая и плохая. С какой начать?

– С хорошей.

– Я приготовила на ужин твою любимую тушеную картошку.

– Я очень рад! Теперь давай плохую.

– Чай ты сегодня будешь пить без лимона.

– Ужас. А что случилось?

– Виновата одна маленькая воришка по имени Джеки.

Сообразив, что речь идет о ней, собака принялась так активно махать хвостом, что казалось: вот-вот взлетит.

– Значит, в следующий раз приготовим тушеную картошку из Джеки.

– Пап, так говорят только живодеры! Ты устал?

– Теперь нет. Ты же знаешь. Лишь бы…

– Лишь бы на моем лице всегда была улыбка!

– Точно.

Восемь лет спустя.

Его девочка поступила в один из самых престижных вузов страны. Федор Михайлович не сомневался, что однажды так и будет: нельзя ей сидеть в замшелом городке. Университет, хорошее образование, перспективы, деньги, муж, счастье. Он все понимал. А сердце не понимало.

Последние дни августа выдались необычайно жаркими. Окна и балконная дверь были распахнуты настежь, но желанная прохлада не приходила даже к вечеру. Соня собирала чемоданы, готовясь уехать в новую жизнь, и комната выглядела так, будто подверглась бомбежке.

– Пап, вся косметика не влезет, я часть оставлю. Можешь пользоваться.

– Нормальная мысль. Водителю с накрашенными губами будут уступать дорогу.

– И мигалка не нужна. Дарю идею. Ты помнишь, что с Джеки надо гулять три раза в день?

– В семь, в час дня и в восемь вечера. Помню. Ее тоже твоей помадой накрашу, будет самой модной среди дворовых собак.

Соня остановилась, не донеся до чемодана пакет с выходными туфлями на каблуке. Собака тут же прибежала, ткнулась ей в ноги – может, дадут вкусное?

– Пап, давай я не поеду. Как вы без меня? Как я без твоих дурацких шуточек? Техникум тоже подойдет, а в универ потом, когда дозрею.

– Мы сто раз это обсуждали. Всё будет хорошо. Ты не на Северный полюс едешь, не на каторгу, есть на свете вотсап и скайп. На Новый год прилетишь, вечеринку забабахаем. Молодость без студенческой жизни уже не та, а студенческая жизнь – это большой город, общага и сокурсники, а не наше болото.

– Я буду скучать.

– Я тоже, дочка.

Собачье чутье подсказывало Джеки: что-то идет не так и грядут перемены. Она заскулила.

Ночная смена, как всегда, не обошлась без наркомана с передозировкой. Усталая бригада возвращалась на станцию.

– Ну, как там твоя студентка? – спросил фельдшер Олег.

– Отлично, – когда разговор заходил о Соне, Федор Михайлович становился разговорчивее и бодрее даже в самую тяжелую смену. – На Новый год прилетит, на билеты уже отложено. Мы с Джеки ждем, дни считаем. А ты почему спросил, гадаешь, употребляет Сонька или нет? Хотелось бы верить, что никогда не начнет.