Манекены

Чтобы скрыть свои чувства, Эвелин строчила в блокноте. Ей хотелось смеяться; слезы подступали к ее глазам. Как же непредсказуем человеческий разум! Она содрогнулась при мысли о том, что за переживания могли довести эту совершенно нормальную с виду женщину до таких нелепых представлений об устройстве мира. Отец? Любовник? Может быть, ее изнасиловали? Но здесь Барбару разговорить не удавалось: она настаивала, что все это никого, кроме нее, не касается. К тому же, по ее мнению, к существу проблемы это не относилось ни в коей мере.

— Я даже не знаю, с чего начать, — сказала Эвелин.

— Что ж, понимаю. Едва ли они позволили бы вам всерьез обдумывать что-нибудь в этом роде, не так ли? Это слишком непохоже на все, чему вас учили. Мне очень жаль. Надеюсь, я смогу вам помочь.

Черт! написала она, и сразу стерла. Обращает роли, вынуждает допрашивающую сторону защищать свои позиции. Демонстрирует сочувствие к неспособности собеседника видеть вещи ее глазами.

— Назовем это новой биологией, — сказала Барбара, поднявшись из кресла и медленно прохаживаясь от стены к стене своей камеры. Тапочки были ей велики и спадали с пяток при каждом шаге. — Я начала подозревать это несколько лет назад. Иначе просто не сходится. Пора начать сомневаться в том, что нам говорили. Мы должны позволить себе взглянуть на вещи глазами женщины — женщины, а не мужчины, существа ущербного. Они привили вам веру в их ценности, в их систему. Но они суть несовершенные женщины, а не наоборот — вот что начинаешь понимать. Они не способны воспроизводить себя, это вам ни о чем не говорит? "Самцы" паразитируют на наших телах, они используют женское плодородие для воспроизводства своего вида, — она повернулась к Эвелин, глаза ее горели. — Можете вы так вот взглянуть на вещи? Только попробовать? Не пытайтесь быть мужчиной; определяйте все заново. Вы сами не знаете, кто вы. Всю свою жизнь вы старались быть мужчиной. Они навязали вам роль, которую вам приходилось играть. Но вы рождены не для этого. У вас нет паразита, который пожирал бы ваш мозг. Можете вы принять эту мысль?

— Могу допустить, как возможность, на время спора.

— Это уже неплохо.

Эвелин осторожно прощупала почву:

— Мм… а что я должна сделать, чтобы "взглянуть глазами женщины"? Я и так чувствую себя женщиной, прямо сейчас.

— Чувствуете! Так и надо — просто чувствуйте. Вы знаете, что такое "женская интуиция"? Это и есть человеческий способ мыслить. Они высмеяли интуицию до такой степени, что мы автоматически перестали ей доверять. Им нельзя было иначе: они утратили способность интуитивно видеть истину. Я вижу, эта фраза вам не по душе. Вы и должны морщиться. Над этой способностью так долго смеялись, что "просвещенная женщина", как вы, просто в нее не верит. Они не хотят, чтобы вы верили. Хорошо, пусть не "интуиция". Называйте это как-нибудь иначе. Я говорю о врожденной способности человека, столкнувшись с тем или иным вопросом, чувствовать истину. Все мы знаем, что она у нас есть, но нас научили ей не доверять. И она от этого портится, искажается. Вам никогда не доводилось чувствовать, что вы правы, безо всяких к тому оснований, кроме одного — знаете, что правы, и всё?

— Да, наверное, доводилось. Как и всем почти. — Отвергает логические аргументы как способ давления, как часть навязанной ей системы. Она решила еще немного прощупать в этом месте. — Вот к чему я… чему меня научили — это применять правила логики, когда рассматриваешь вопрос. Верно? И вы говорите, что это без толку, вопреки тысячелетиям человеческого опыта?

— Ну да. Только это не человеческий опыт. Это подтасовка. Это игра, очень сложная игра.

— А наука? Например, биология.

— Наука — это самая большая игра. Вы когда-нибудь размышляли об этом? Вы всерьез думаете, что большие тайны Вселенной, важные истины, которые мы должны просто знать, — что эти вопросы решат ученые, торгуясь, как на базаре, о том, сколько частиц нейтрино могли бы станцевать на кончике иглы? Это змея, пожирающая свой хвост; замкнутая на себе, она нужна только ей самой. Но как только вы согласились принять основные правила, вы в ловушке. Вы думаете, что подсчеты и классификации могут вас чему-нибудь научить. Необходимо отринуть это и взглянуть на мир новыми глазами. Вы будете изумлены, увидев, сколько в нем тайн — и они сами просятся к вам в руки.

— Генетика?

— Брехня. Все здание генетики построено для того, чтобы обосновать недоказуемую позицию: будто есть два пола, по отдельности они ничто, но вместе способны к продолжению рода. Если подумать об этом — оно же распадается на глазах. Гены и хромосомы, по половине от каждого родителя: нет, нет, нет! Скажите, вы когда-нибудь видели ген?

— Я видела фотографии.