Манфред

— Итак, эта славянка ваша жена? — нарушил Вебер молчание, — разве вам не известна наша расовая теория? Славяне — неполноценное стадо и подлежат истреблению ровно до таких размеров популяции, чтобы обслуживать высшую расу.

— Согласен, герр комендант. Именно об этом я и хочу сказать: обслуживать заводы и шахты в Германии стало некому, мужчины рейха на фронте. Может не стоит так расточительно истреблять здоровых и сильных пленных. Их можно использовать на благо Великой Германии.

Манфред Эсси-Эзинг знал их газет, что кампания по набору остарбайтеров (Ostarbeiter — «работник с Востока») была запущена на территориях, захваченных Германией, в январе 1942 года, полгода назад. Ответственным за её проведение был комиссар по рабочей силе Фриц Заукель (нем. Fritz Sauckel).

— Однако, — прищурился Вебер, — вы рассуждаете, как настоящий немец, некоторое рациональное зерно в этом есть. Акцент у вас необычный.

— Я из прибалтийских немцев, мои предки переселились в Латвию в позапрошлом веке.

— Н-да, и как истинный немец, вы ловко ушли от вопроса о вашей жене.

— Простите, герр комендант. Моя жена, скорее моя ассистентка и моя правая рука во время операций и, особенно в период послеоперационного ухода за пациентами.

— Здесь нет пациентов! Всех доходяг — в яму!

— Простите, герр комендант. Рациональнее лечить, чем расстреливать, тем более, что теперь у вас есть бесплатные медработники. Наверняка среди пленных обнаружатся сотрудники госпиталей. Ваша победоносная армия наступала столь стремительно, что многие госпитали не успели перевезти в тыл.

— Вебер слушал, не перебивая, откинувшись вальяжно в глубоком кресле. Этот бойкий врач забавлял его, хотя и выглядел измученным.

— Я подумаю, — небрежным взмахом отослал врача.

***

На ночь пленных загнали в барак. Кое-как разместившись, люди уснули вповалку. Манфред успокоил Надю. Несмотря на темноту и усталость, вокруг врача образовалась некая "зона отчуждения" — пленные держали дистанцию, насколько позволяла скученность.

"Это плата за мой немецкий", — печально вздохнул Эсси-Эзинг и обнял Надю, ночью от земляного пола тянуло сыростью.

Утром, до построения, несмотря на возникшее отчуждение, пленные просили Надю сделать несколько перевязок, в ход пошли остатки нижних рубах, бинтов в сумке давно не было, как и йода. Надя утирала злые слезы.

Старожилы лагеря предупредили вновь прибывших, что любимая забава коменданта — "выравнивать строй" — убивать замешкавшихся на построении и последними заступивших за линию плаца во время поверки.

Несмотря на вчерашние доводы врача о полезности пленных, садист Вебер не собирался отказывать себе в удовольствии безнаказанно убивать безоружных людей. Особенно чудовищно это выглядело под музыку Вагнера, звучащую из громкоговорителей на столбах. Надя беззвучно плакала, слезы проложили на запыленном лице светлые дорожки, возможности умыться не было.

***

июль 1942

Харьков

Попытка наших войск вернуть Харьков закончилась провалом. Все надежды жителей Павлограда на скорое освобождение были растоптаны. Уже слышная в окрестностях Лозовой, канонада постепенно затихла. В город прибывали новые партии измученных, угнетенных поражением наших пленных.

Разгром 6-й армии был ужасающим.

Местные жители, особенно женщины не скрывали слёз и старались хоть украдкой перебросить через конвой пленным кусочки хлеба, картофелины. Особенно отчаянные девчонки и подростки пытались напоить изнывающих на жаре людей во время редких привалов.

Внезапно одна из женщин с отчаянным криком бросилась к худому заросшему мужчине. Конвоиры попытались оттащить её.

— Это муж мой! — закричала несчастная, вцепившись в мужчину с таким отчаянием в глазах, что фашист даже замешкался.

И тут случилось неожиданное, то ли это была снисходительность уверенных в своей непобедимости нацистов, то ли этот конвоир вспомнил лицо своей жены в далекой Германии. Немец вдруг кивнул в сторону обочины женщине, пытавшейся заслонить своим худым телом мужа, и буркнул:

— Ком на хауз (уводи домой).

Растерявшаяся жена застыла, ещё не веря услышанному и глядя на немца с беспомощной улыбкой.

— Клаус? Ты чего? — вскинул брови здоровенный баварец.

— Ничего, — угрюмо ответил Клаус сам не ожидавший от себя подобного милосердия, но не признаваться же, что эта славянка — копия его Гретхен. — Одним доходягой меньше, всё равно не дойдёт, патроны только тратить на эту падаль.

***

Дед

DULAG 111 круглосуточно принимал, сортировал и отправлял дальше попавших в плен. Одни попадали в шталаг — штрафной лагерь для особо непримиримых и пытавшихся бежать. Других отправляли в Германию — восполнить острую нехватку рабочей силы в рейхе. Предотвратить отправку было невозможно, поэтому подпольщики, работавшие на железной дороге, придумали ещё один способ спасения уже отправленных в Германию узников.

Из обломков автомобильных рессор от немецких тяжеловозов, найденных в кюветах и на обочинах шустрыми подростками, в цеху депо заготавливали прочные резаки по дереву. Их придумали прятать прямо в товарных вагонах, предназначенных для вывоза людей, как скота.