Мангыстауский фронт

— Край света… Знаешь, есть такой мыс. На Севере, что ли… Махнуть бы туда. В холодок.

— Ты что? — Алексеенко удивленно уставился на него. — Какой мыс? Устал… Давай отоспись завтра.

— Дежурю…

— Подменю тебя! Идет?

— Спасибо, — сказал Жалел. Ему и впрямь хотелось одного: прийти домой, лечь и уснуть.

Через день комиссия отбыла в Алма-Ату, но Салимгирей, к удивлению многих, остался: решил еще раз объехать те площади, на которых разведка, проводившаяся в прошлые годы, не выявила промышленных запасов нефти. Салимгирей считал, что работы на них необходимо продолжить, и искал новых доказательств своей точки зрения.

— Неутомимый человек! — восхищался Тлепов. — Загонял всех. Члены комиссии рады, что уезжают, а то бы Салимгирей и их в самое пекло потащил. Прямо позавидуешь его энергии…

— Позавидуешь, — думая о своем, откликнулся Жалел.

Все эти дни мысль, что Гульжамал рядом, а он не может даже подойти к ней, поговорить, угнетала его. Только работа выручала: рано утром он уезжал к Халелбеку и там, в тесном вагончике, работал над проектом. Дело двигалось медленно, и если бы не брат — он одним своим присутствием успокаивал Жалела, — проект, конечно, не поспел бы к сроку, обговоренному комиссией.

Тлепов наклонился, рассматривая карту, которую Жалел закончил и теперь принес показать.

— Значит, здесь ставим буровую Шилова, тут — Ораза… А брат твой… — Жандос отыскал карандашную точку, — будет бурить здесь. Новая схема в действии?!

— Конечно, зачем терять время?

— А если министерство не утвердит наши предложения?

— Сомневаешься в нашей правоте?

— Видишь ли, древние греки говорили, что в каждом начинании надо соблюдать три правила: подчинять стремления разуму, соразмерять свои силы с теми задачами, которые надо решить, и соблюдать благородную меру во всем остальном…

— Греки, конечно, мудрецы, но есть и мудрый Салимгирей…

— Хочешь сказать, что он на нашей стороне?

— Конечно. И он все сразу понял.

— Он-то понял. А вот Малкожин…

— Что Малкожин?

— Перед самым отъездом еще раз переговорил с членами комиссии, которые встретили наш проект настороженно. Они намекнули: Малкожин-де недоволен нашей работой, медленными темпами. Ну и, как выразился один из них, завиральными идеями, которые отвлекают от основных задач…

— Что же тогда они считают главным? Гудеть в старую дуду…

Жандос поднял бровь:

— Малкожин противник серьезный.

— Работал у него. Знаю… Но все же геолог. И опытный. Не может, вернее, не должен зарубить идею…

— Зарубит… Не зарубит… — Жандос прошелся по комнате от двери до окна. — Личные качества, представь себе, играют роль… И немалую. Малкожин человек сложный.

Жалел насторожился. Он слышал какие-то толки, ходившие по министерству, о давней распре между Тлеповым и Малкожиным. В молодости они дружили, учились в одном вузе, на одном курсе. Но мало ли кто и о чем говорит? Пустая бочка гремит громче… И вот сейчас Жандос сам напомнил…

— Мне кажется, надо обратить внимание на две вещи, — спокойно продолжал Тлепов. И тени промелькнувшей тревоги не было у него на лице. — Первое — форсировать бурение. Задерживают нас вышкомонтажники. Надо с ними разобраться и помочь им. Второе — вода! Без нее — зарез! Нужны наши предложения. Откуда будем питать скважины? Протяженность водовода? Сроки?.. Сам понимаешь — ошибиться нельзя. Кстати, ты говорил об этом с Жанбозовой?

— Нет. А как у нее дела?

— Тебя хотел спросить. Пока она в твоем подчинении.

Жалел вспыхнул:

— В моем-то моем… Но не вижу ее. Хоть бы зашла рассказала, чем занимается.

— Неделовой разговор, — суховато заметил Тлепов. — Магомет к горе или гора к… Да вон и Жанбозова сама…

Жалел взглянул в окно. Отворачиваясь от ветра, шла Тана. За ней Саша, шофер Тлепова, согнувшись волок тяжелый, видно с образцами пород, желтый рюкзак.

— Присылают какой-то детский сад, — с досадой сказал Жалел.

Тлепов улыбнулся:

— Напрасно так считаешь. Симпатичная девушка. Лишний раз поговорить с ней… Был бы я помоложе…

— Женихи и без нас найдутся, — взвинтился Жалел, не принимая шутки. — Вот работники, с которых спросить можно…

— Значит, надо спрашивать прежде всего с самих себя.

Тлепов как бы подвел черту под разговором. Жалел вышел из кабинета багровый и, не заходя к себе, сразу же дошел до конца коридора, где в темноватой крошечной комнате работала Тана.

— Добрый день! — холодно поздоровался Жалел. — С приездом!

— Спасибо, — обрадовалась Тана, не замечая ледяного тона. — Чаю хотите?

Она отложила керн, который рассматривала, встала из-за стола.

— Чаи распивать времени нет, — Жалел нелепо взмахнул рукой. — Почему вы за все время не удосужились доложить, как идут дела?

— Жалел Бестибаевич, я… — Тана растерялась. — Видите ли… Прежде всего хотела узнать…

«Почему так разговаривает со мной? Чем я обидела его? Какой он разный… Спас от пьяницы… Так сердечно встретил. И вдруг…»

— Что хотели узнать?

— Хотела на месте познакомиться с теми результатами, которые уже получены. Сориентироваться…

— Не слишком ли долго?

— Как раз сегодня собиралась зайти к вам и…

Жалел перебил:

— Кто же помешал? Шофер Тлепова?