Маньяк между строк

Я развел руками, мол, само собой, вы можете это сделать. Ларькова повернулась к своей свите, покачала головой. Рот ее начал недовольно кривиться, улыбка смялась. Преподаватели молча кивали головами в такт своей заведующей, на лицах их отражался священный ужас. Это было похоже на какой-то шаманский ритуал.

После этого странного представления с Людмилой Ивановной произошла совсем уж изумительная перемена. Заведующая кафедрой резко вытянулась, прогнулась корпусом назад, откинула голову и в это самое время попыталась посмотреть на меня то ли грозно, то ли уничижительно, разобрать ее намерение оказалось совершенно невозможно, потому что женщина стала вдруг похожа на пришпоренного коня, которого резко взяли под уздцы. Эдакая вздыбленная Россия на памятнике Петру Первому работы Фальконе. Общее сходство с известной статуей, вернее, с одной только ее нижней частью, а именно с конем, завесы тайны не открывало: что означал этот странный взгляд, какое когнитивное состояние и уж тем более коммуникативное намерение он передавал, было неясно.

– Ах, уже и согласовано?! Я в дверь, а они в окно! – прошептала Людмила Ивановна, бросила бумаги на стол подчеркнуто небрежным жестом и, стремительно повернувшись ко мне спиной, сделала несколько шагов в сторону одного из шкафов с книгами. Сложив руки на груди, заведующая застыла там, делая вид, что разглядывает корешки фолиантов за стеклянной дверцей. Минуты две она не шевелилась, только слегка подрагивали взбитые на макушке искусственные темные кудри.

На этом наш разговор, видимо, был закончен. Для «приживалок» я моментально стал прозрачным. Забрав документы и совершенно ничего не понимая, я спустился вниз, собираясь подождать Викторию в холле, но тетка уже сама ждала меня внизу.

– Почему ты не пошла со мной? Куда исчезла? – поинтересовался я, пока она застегивала свое белоснежное пальто.

– Ну вот ты пошел, и чего добился? – в любимой манере вопросом на вопрос ответила Виктория, направляясь к выходу.

Перед плакатом про мозг, который приносится ветром со стороны Каспийского моря, тетка опять остановилась.

– Слышал когда-нибудь про высокие отношения? – обернулась она ко мне.

– Про Хоботова с Маргаритой Павловной, что ли? – вспомнил классику советского юмора.

– Ага. – Вика усмехнулась и зачем-то провела рукой по фиолетовому плакату. – Как раз такой случай. Лингвисты называют это коммуникацией высокого контекста, и прежде чем лезть в трансформаторную будку высокого напряжения, надо сначала навести справки, кто на кафедре за кого, что они делят, куда сегодня провожали действующую заведующую, надолго ли, кто сейчас вместо нее. И главное: почему нам не хотят содействовать на добровольных началах.

– А что мы будем делать завтра с документацией, кто ее будет читать? – ехидно спросил я, не понимая, зачем такие сложности, если у нас есть распоряжение следственных органов.

– На худой конец просто позвоним в местный Следственный комитет, ты абсолютно прав, – заверила Вика. – Но сначала хотелось бы понять, что тут за цирк происходит. Очень уж любопытная у них тут битва на плакатах. Мне просто даже как филологу стало любопытно.

Глава 14. Незапланированная часть визита

Мы выбираем не случайно друг друга…

Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании.

Зигмунд Фрейд

Фрейд не прав. Во всяком случае, мое подсознание могло бы выбрать такое только в состоянии отравления сильнодействующими веществами. На университетской стоянке, где мы оставили красную «Джетту», нас ждала картина, достойная кисти Сурикова. Во всяком случае, приближение утра стрелецкой казни было разлито в воздухе.

– Да, побороться за дело твоей Инны придется с удвоенным старанием. Хотя бы нужно его продемонстрировать, – мрачно проговорила Виктория, оглядывая картину произошедшего. И добавила, видимо, оценив мой позеленевший цвет лица: – Спокойно, Саша, это не фатально.

Правая фара новенькой блестящей еще полчаса назад «Джетты» повисла, как пиратский глаз на одной веревочке, железо вокруг фары скуксилось в печальную мордаху, снег рядом с бампером был усыпан осколками стекла. Лоб в лоб к нашей подбитой красавице, набычившись, стоял чей-то наглый синий «Форд». Физиономия у «Форда» была самая настоящая зверская, разбойничья, не оставлявшая никаких сомнений в злонамеренности произошедшего. Рядом с машинами расхаживала молодая дама лет тридцати трех – тридцати пяти в коротком кукольном бежевом пальто с оранжевыми опушками на рукавах и таким же дурацким оранжевым воротником. Дама беспрестанно кивала коротко стриженной головой, разговаривая с кем-то по телефону. Звонила она в страховую компанию, причем, судя по интонациям ее громкого слегка надтреснутого голоса, ответы компании не особенно радовали женщину.

– Хм, видела разные виды парковки: параллельная, поперечная, но чтобы парковка с тараном – такое в моей практике впервые. – Виктория попыталась завязать разговор.