Маньяк между строк

К слову, само здание тоже было необычным. Ни тебе университетских колонн, ни даже хотя бы советской бетонно-стеклянной высотки. Филологический факультет вместе с отделением журналистики и пиара занимали небольшое буквой «П» выстроенное здание, напоминавшее типовой детский садик. Впрочем, стоило присмотреться и в глубине паркового квадрата, образованного кустами шиповника, стали заметны остатки детской площадки. Остов ракеты, грустно накренившийся и смотрящий в серый просвет неба между двумя скучными типовыми пятиэтажками, и остатки песочницы, которую уже много лет никто и не думал наполнять песком.

Мы вошли в здание. Внутри тоже были установлены два плаката: фиолетовый и голубой. Виктория остановилась рядом. Фиолетовый сообщал:

«Грешки грешкам – рознь. Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело».

А на голубом плакате красовалось:

«Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек – или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси».

Если от предыдущих цитат у нас осталось ощущение, что они выхвачены наугад, первые попавшиеся, то, по крайней мере, две последние цитаты опознать удалось без помощи гугла. Это был, конечно, «Ревизор».

– Вика, что за ерунда? – Я показал на экран.

– Что тут у них творится? Я бы скорее так поставила вопрос, – задумчиво сказала Виктория, оглядывая холл, куда, вопреки обещаниям, никто не вышел нас встречать.

Обратиться тоже было не к кому. Рядом с турникетами на входе восседали две вахтерши с заспанными недовольными лицами, которые смотрели на нас с таким подозрительным выражением, что ни у меня, ни у моей спутницы не осталось ни малейших сомнений в том, что нас без удостоверений сотрудников не пропустят. Гневный отказ уже повис в воздухе, словно нож гильотины над особо опасным преступником.

– Что будем делать? – поинтересовался я у Виктории, стараясь не смотреть в сторону вахты.

– Как заведующую зовут? – так же шепотом поинтересовалась она, и по моей холке пробежался леденящий взгляд добросовестных охранниц, которые, наверное, видели свою миссию в том, чтобы собственной живой силой подкреплять ненадежную электронную силу пропускного механизма.

– Ларькова Людмила Ивановна.

Виктория вытащила из сумки телефон.

– Людмила Ивановна, – громко и слишком поспешно проговорила она в трубку. – Мы тут внизу… А, просто сказать, что мы на кафедру?..

Вахтерши обменялись ироничными взглядами. Слово «просто» явно не коррелировало с их представлением о собственных должностных инструкциях. Но дамы пока еще не все знали о возможностях слова в устах профессионального филолога.

Откинув волосы назад, как в клипе группы «Ленинград» про штаны и лабутены, моя тетка с лучезарной улыбкой ринулась в бой:

– Сударыни! Вы, кажется, единственные здесь люди, которые все знают и все действительно понимают. Помогите нам с коллегой, пожалуйста!

Услышав такое обращение, дамы несколько опешили и следующий пассаж восприняли молча, я бы сказал, почти некритически:

– Нас пригласила для консультации госпожа Ларькова, заведующая кафедрой современного русского языка и литературы, но тут у вас вон что творится. – Виктория выразительно кивнула в сторону плакатов и улыбнулась еще шире. – «Год Гоголя»! Все с ног сбились. Такое событие! Помогите, пожалуйста, разобраться нам в этом гоголе-моголе, скажите, куда идти! Без вашей помощи мы совсем пропадем, а мы ведь из другого города приехали, такая дорога. Вы не представляете – еще и пурга поднялась…

Через пару минут, светски обсуждая с дамами дураков и дороги, – вон и Гоголь еще про них писал, резонно заметила приятная во всех отношениях более полная вахтерша, – мы уже миновали турникет и знали даже чуточку больше, чем намеревались узнать.

«Да уж, не до консультантов там сейчас. Но проходите уж», – проворчала одна, пока другая милостиво поднесла свой электронный жетон к турникету.

– Многие коучи рекомендуют миновать «ноль позицию», сразу прорываться к тем, кто принимает решения. По-моему, зряшная рекомендация. Маленький человек в большой организации – небольшая, но сила. А уж когда речь заходит о том, чтобы нагадить, тогда вообще держись, – вещала довольная собой Вика, пока мы поднимались на второй этаж.

На кафедре, куда нас направил Борис, царили толкотня и суета. Стучали каблуки, шныряли туда-сюда пахнущие свежим лаком для волос прически. Обладательницы каблуков и причесок несли куда-то салаты и корзинки с нарезанными фруктами, тарелки с тортиками, пирожками, мясными нарезками и прочими неизменными атрибутами корпоратива, отмечаемого частными силами отдельно взятого рабочего коллектива. В глазах зарябило от обилия цветов, а запахи духов – от едких и терпких до сладких и кисловато-фруктовых – смешались с запахами закусок в непередаваемый словами коктейль. Тут действительно было не до нас.