Маньяк по вызову

Мы с Нинон так резко отпрянули от окна, что только чудом не оторвали карниз.

***

- И что интересного там показывают? - На нас с Нинон лукаво посматривал невысокий моложавый милиционер при полной выкладке и в немного сбившейся назад форменной фуражке. Да еще с кожаной папкой под мышкой.

Как только я его увидела, мне сразу стало нехорошо, ибо давешние резоны Нинон возникли в моем подсознании с особенной отчетливостью. А вот сама Нинон смутилась только в первую минуту, а в следующую уже вздохнула с облегчением:

- Фу.., как я испугалась... И добавила с некоторой игривостью, повергшей меня в недоумение:

- Товарищ лейтенант, разве можно так пугать слабых беззащитных женщин?

- А разве я пугал? - подыграл ей милиционер. - Я тут иду мимо, смотрю: две слабые, беззащитные женщины на стенку полезли, думаю, может, случилось чего... Помощь, может, нужна...

- Может, и нужна, - преспокойненько отпарировала Нинон, - такие события происходят, что только на вас и надежда...

Пока они перебрасывались подобными репликами, я чувствовала себя последней идиоткой, потому что ровным счетом ничего не понимала. Я тихо паниковала, а Нинон на самом что ни на есть голубом глазу соврала, что мы заглядывали в банкирские окна только потому, что нам послышались "подозрительные звуки".

- Ворота были открыты, вот мы и пошли посмотреть, вдруг, думаем, кто залез, пока хозяина нет.

- Да? - задумчиво переспросил милиционер. - Но дверь опечатана, и пломба вроде бы не нарушена...

- Опечатана? - очень натурально "удивилась" Нинон, будто не она еще десять минут назад подробно изучала печать на двери банкирского особняка.

- Конечно, - подтвердил милиционер и обронил:

- Ладно, я сейчас посмотрю... - С этими словами он прильнул к окну, на котором мы с Нинон недавно висели, постоял так немного, после чего отправился к следующему.

Воспользовавшись заминкой, я дернула Нинон за рукав и прошипела:

- Ты что, его знаешь?

Нинон ответила трагическим шепотом:

- Это наш местный Анискин... Ну, участковый.

Местный Анискин обошел вокруг дома и вернулся к нам, деловито сообщив:

- Все в порядке, ничего подозрительного...

- Вот и слава богу, - обрадовалась Нинон, - а то, сами посудите, каково нам здесь после всего... Это же страх, сплошной страх, один труп, второй... Ой, кстати, вы не знаете, они случайно не это.., не взаимосвязаны?

- Кто? - не понял милиционер или сделал вид, что не понял.

- Ну... Остроглазова и тот труп, который недавно нашли возле платформы?

- В каком смысле? - Местный Анискин, кажется, не отличался особенной сообразительностью.

Нинон поежилась:

- А если это все-таки дело рук маньяка, а подозревают Остроглазова?

Участковый снял фуражку, сунул ее под мышку, в компанию к папке, достал из кармана платок и протер им довольно изрядную при его моложавости лысину. Делал он это неспешно и обстоятельно, затем так же неспешно и обстоятельно вернул фуражку на прежнее место и изрек:

- Начнем с того, что это не мое дело, но, насколько я знаю, версии разрабатываются самые разные, и ни на одной из них следствие пока еще не остановилось. Как говорится, все только начинается. Что до маньяка, мое мнение такое - не стоит сеять панику раньше времени. А то у нас сейчас модно стало, чуть что - маньяк, маньяк... Муж жене по пьяной лавке фонарь под глазом посадил - уже маньяк.

Тон у местного Анискина был такой назидательный, что мы с Нинон виновато потупились, будто отпетые двоечники на ковре у завуча, а тот про должал усердно вправлять нам мозги:

- Маньяки - это вообще не наша компетенция, ими Генпрокуратура занимается. Сочтут они, что тут не обошлось без какого-нибудь Чикатило, им и карты в руки, а пока, уважаемые барышни, сохраняйте спокойствие и не поддавайтесь на провокации.

Ну и зануда этот местный Анискин, доложу я вам!

- Хорошо, как скажете, - безропотно согласилась Нинон и, схватив меня за локоть, подтолкнула к калитке.

Мы уже были за воротами, когда вдогонку нам полетело:

- А за бдительность выражаю благодарность и наперед на вас надеюсь. Если вдруг заметите что-нибудь подозрительное, сразу же ставьте в известность меня или следователя Проскурякова.

***

В нормальное свое состояние я пришла только к следующему утру и сразу засобиралась в Москву. Нинон это не понравилось.

- И ты хочешь бросить меня здесь одну? После того, что случилось? - Она свела брови на переносице и выстрелила в меня гневным взглядом.

Пришлось мне выложить оставшиеся карты. Тяжко вздохнув, я рассказала ей то, что не успела прежде. Так вышло, что накануне мы обсуждали исключительно сердечные дела, а потому я ограничилась только печальной историей предательства мужчины моих снов, теперь же настал момент остановиться на прочих несчастьях, то бишь поведать Нинон о том, как меня выставили с работы.

Этот рассказ произвел на нее должное впечатление.