Маньяк по вызову

- Эта самая Лиза - дочка о-очень высокопоставленного чиновника, который из телевизора не вылезает. А дочурка... Ох и штучка... Полгода назад он с трудом замял скандал, когда ее в Шереметьеве с героином застукали, засунул в специальный санаторий, но ее, видать, ни за каким забором не удержать. То ли наркотики на нее так подействовали, то ли она по жизни эксцентричная особа... Короче, вбила себе в голову, что у нее любовь с вашим поэтом-песенником...

- А вот и я. - На террасе возникла Нинон с подносом, на котором стояли три чашечки кофе. К моменту ее появления Андрей успел замолчать.

Глава 18

- А в общем-то он ничего, - сказала Нинон, когда силуэт моего коварного возлюбленного окончательно растаял в июльском мареве, - и к тебе неравнодушен.

Я хотела возразить, но Нинон решительно пресекла мою попытку:

- Не спорь, не спорь, у меня глаз-алмаз. И потом, я же не имею в виду ничего такого, а подразумеваю взаимное притяжение, которое возникает неосознанно... Я фыркнула:

- Может, конечно, твой глаз и алмаз, но сильно близорукий. Какое еще взаимное притяжение, что ты плетешь! Меня, например, к нему нисколечко не тянет!

- Просто ты этого не осознаешь, - авторитетно заявила Нинон, которую мои доводы совершенно не трогали, - это же всегда происходит на уровне подсознания и рациональному осмыслению не поддается. Про феромоны слышала?

- Это что еще за хренотень? - на всякий случай насторожилась я.

- Это гормоны, которые человеческие особи вырабатывают, когда желают привлечь внимание противоположного пола.

Сама того не замечая, я начала потихоньку заводиться с пол-оборота:

- И как, интересно, ты определила, что я вырабатываю эти твои растреклятые гормоны, счетчик у тебя, что ли, для этого специальный имеется?

- Счетчик для этого не нужен, - заверила меня Нинон и примирительно прибавила:

- Ну хорошо, не вырабатываешь ты феромоны, не вырабатываешь. Только чего ты тогда так кипятишься?

- Я? Кипячусь? - воскликнула я и ужаснулась фальши собственного голоса. И ничего я не кипячусь!

- Ну хорошо, ты не кипятишься, - с подозрительной легкостью согласилась Нинон, и эта ее сговорчивость понравилась мне еще меньше, чем прежнее упрямство.

В отличие от Нинон я так разволновалась, что уже не могла остановиться.

- И что ты ко мне прицепилась с этим следователем? - двинулась я в контрнаступление. - Что ты мне с ним проходу не даешь? Хочешь, в следующий раз, когда он явится, паранджу надену? Или скафандр, чтобы феромоны не просачивались?

- Ну вот, уже ничего сказать нельзя, - обиделась Нинон, - ты что, шуток не понимаешь?

Я поняла, что здорово перегнула палку, и, - мысленно чертыхаясь, пошла на попятный:

- Ну ладно, извини. Ну его к черту, этого следователя, не стоит он того, чтобы мы из-за него спорили.

А сама подумала, что с удовольствием придушила бы этого негодяя, из-за которого я вынуждена ссориться с подругой юности, переживающей не самый лучший период жизни. Ему что, все как с гуся вода, он строит свою карьеру и наверняка мечтает о лишней звездочке на погонах, а я по этой причине, видите ли, должна жертвовать крепкой женской дружбой. Вот гад-то, вот гад, и откуда он только на мою голову свалился?!

В результате Нинон дулась на меня до обеда, а я ходила за ней, поджав хвост, как побитая собака, и виновато заглядывала в глаза, вымаливая прощение. И когда Нинон зачем-то сунулась в подвал, я полезла за ней. А там нас встретил рой мошкары.

- Что за черт? - почесала затылок Нинон.

Я раньше ее сообразила, в чем дело, заметив, что мошки концентрируются преимущественно вокруг эмалированного ведра. Смородина! Все, амба, смородина начала портиться.

- Ну и что теперь делать? - спросили мы с Нинон в унисон, одновременно присев на корточки и заглядывая в злополучное ведро.

- Варенье из этого явно не получится. - В носу у меня засвербило, и я потерла переносицу, чтобы не расчихаться.

- А что получится? - Нинон тоже красноречиво пошевелила ноздрями.

- Если только вино, - предположила я.

- А как его делать?

Я провела короткую ревизию собственных знаний в области виноделия и неуверенно выдала:

- Кажется, туда нужно засыпать сахару и поставить в тепло, чтобы оно еще сильнее забродило.

- Точно? - недоверчиво переспросила Нинон.

- По-моему... А потом отжать ягоды и добавить спирту. Получится смородиновая настойка.

- А что, вполне возможно, - согласилась Нинон. - Чего мы теряем? Она так и так пропадет. - И слетала наверх за сахаром.

Засыпав в ведро килограмма четыре сахарного песку - исключительно на глазок, - мы снова призадумались.

- Что-то мне подсказывает, что ягоды нужно помять, - высказала я очередную рацею.

- Чем? Скалкой? - Нинон постепенно увлеклась процессом.

- Скалка подойдет, - ответила я тоном заправского винодела.

Нинон опять сбегала на кухню и, вернувшись, торжественно вручила мне деревянную скалку.