Маньяк по вызову

- А теперь рассказывай, как ты ее убил! - громко распорядился мой "особо важный" любовник.

- И-и-и... - продолжал монотонно ныть Широкорядов, слезы бежали по его лицу двумя мутными ручьями. Плачущий мужчина - это жуткое зрелище, если кто не знает. Я чувствовала себя преотвратно, ничуть не лучше, чем той ночью, когда нашли мертвую банкиршу на заброшенной дороге. Может, все бы и окончилось, как в тот раз, если бы меня не отвлекли новые, достаточно неожиданные звуки. Пребывающая в меланхолии Лиза ни с того ни с сего принялась хохотать, дико, безудержно, захлебываясь слюной.

Хотя... Кажется, это была не слюна, а белая пена.

Все застыли, наблюдая эту чудовищную сцену, а Лиза упала на спину и стала биться в истерике.

- Да у нее ломка! - не очень уверенно высказал предположение один из закамуфлированных, присел на корточки рядом с Лизой и перевернул ее на бок.

Мужчина моих несбывшихся снов тоже наклонился над моей недавней душительницей, имевшей теперь более чем жалкий вид, и пробормотал:

- Опять от папочки сбежала... Потом резко выпрямился и отрывисто бросил через плечо:

- Быстро "Скорую", а то у нас еще один труп будет.

Ответом послужил хлопок двери.

- А этого, - кивнул Андрей на поэта-песенника, повесившего на грудь понурую голову, - в машину.

Команда была немедленно и беспрекословно выполнена. Прежде чем вывести Широкорядова из комнаты, на него надели наручники, и их лязгание заставило меня вздрогнуть.

Так мы остались в комнате втроем: я, мой бывший любовник и Лиза, которая подозрительно затихла.

- Живая ли? - высказал опасение Андрей.

Теперь уже, я приблизилась к Лизе и прислушалась: она дышала, только очень тихо. Спала сном праведницы, если так можно сказать о скандальной наркоманке, зачем-то пытавшейся меня задушить.

Андрей оглянулся на дверь и тихо сказал:

- Я же тебя просил держаться подальше от этого рифмоплета. И вообще, почему ты не уехала в Москву? А если бы он до тебя добрался?

- Добрался? - Я осторожно ощупала горло. - Пожалуй, с меня хватит и Лизы. Она меня чуть не задушила.

- Что? - Глаза моего бывшего любовника полезли на лоб. - Как это - чуть не задушила? Почему?

- Откуда я знаю, это ее спрашивать надо... Пойми тут, разбери, что на нее нашло! Набросилась сзади и стала душить, я еле от нее отбилась. Наверное, до сих пор на шее синяки.

Андрей подошел ко мне и склонил голову набок:

- И правда, вижу какие-то красные пятна. Но это точно, что она тебя душила?

- Конечно. Зачем мне врать, спрашивается!

Мужчина моих несбывшихся снов нервно прошелся по комнате из угла в угол, на лице его без труда можно было прочесть разочарование. С чего бы это?

***

Через полчаса Лизу увезла "Скорая", а поэта-песенника - заляпанный грязью до самой брезентовой крыши "УАЗ". Что касается "особо важного" следователя, то он уселся на переднее сиденье черной "Волги", весь какой-то рассеянный и погруженный в задумчивость, а в мою сторону даже прощального взгляда не бросил.

Пока эта кавалькада преодолевала колдобины проселочной дороги, я смотрела вслед удаляющимся габаритным огням и усиленно шевелила извилинами, пытаясь сообразить, что же все-таки случилось. Почему Лиза меня душила и почему на Широкорядова надели наручники и увезли?

Кто-то коснулся моего плеча, и я вздрогнула. Рядом стояла Нинон с сомнамбулическим выражением лица и слегка покачивалась.

- Ты что-нибудь понимаешь? - спросила она меня.

- Абсолютно ничего, - буркнула я и снова ощупала свою шею, поминая недобрым словом злополучную Лизу. Что за сумасбродная девица! Проклятая наркоманка, она ведь и в самом деле могла меня убить. Трудно вообразить, что случилось бы, выпей я чуть больше, чем выпила! Впрочем, не исключено, меня спасло то обстоятельство, что сама Лиза была не в лучшей форме по причине ее пагубного пристрастия к наркотикам. А самое ужасное состоит в том, что она, даже если бы и впрямь меня задушила, отделалась бы в худшем случае психушкой. Для чего еще существуют крутые папашки, колесящие по всему миру и "не вылезающие из телевизора". Ох, лучше пока об этом не думать, иначе запросто можно свихнуться!

- Ладно, - вздохнула я, глядя в испуганные глаза Нинон, - пойдем-ка лучше домой, спать.

- А этот? - Нинон кивнула на Остроглазова, который все еще дрыхнул на лужайке в раскладном кресле, да так крепко, что ему не мешали комары, которые то и дело пикировали на его потное лицо. Я успела рассмотреть на его щеках и подбородке несколько красных точек-укусов и живо себе представила, как бедняга банкир будет выглядеть завтра утром.

- А что этот? - пожала я плечами.

- Ну не оставим же мы его здесь, - пожалела вдовца сердобольная Нинон. Придется отволочь его домой.

- Как ты себе это представляешь? - вспылила я. - Тащить на горбу такого жеребца!

- Ничего, ничего, - Нинон стала трясти Остроглазова за плечо, - он сам пойдет, а мы будем его только поддерживать и направлять.

- Пойдет? Этот хряк? - засомневалась я, прикидывая, во что нам с Нинон обойдется транспортировка этого битюга.

- Виталий, Виталий, - Нинон склонилась к плечу Остроглазова, - вставайте. Здесь нельзя более находиться.