Маньяки

— Твоей? — Я рычу, таращась на нее через маленькое зеркало. — Что за хрень? Почему ты вообще так говоришь?

Джиа сворачивает на шоссе и чуть сильнее жмет на газ, прежде чем тяжело вздохнуть.

— Сегодня днем на складе я увидела, как сильно они любят тебя. Это было по-настоящему и глубоко, чего многие из нас никогда не испытают, не говоря уже о том, чтобы быть достаточно удачливыми, чтобы испытать подобное от трех таких мужчин, — говорит Джиа, не отрывая своего смертоносного взгляда от дороги перед собой. — Когда пришло бы время мне забрать тебя домой, они ни за что не отпустили бы тебя. У меня не было бы другого выбора, кроме как уничтожить их, а жаль, потому что, будь у них время, они стали бы великими лидерами семьи ДеАнджелис. Они бы пережили ад, чтобы увидеть, как их семья достигает величия, но теперь у них никогда не будет такого шанса.

Джиа делает паузу на минуту, и мой взгляд опускается на мои колени, борьба быстро покидает мое тело.

— Так должно было быть всегда. Ты всегда должна была быть со мной, — объясняет она. — Я пыталась дать тебе время. Я хотела, чтобы в твоей жизни было хоть немного радости, прежде чем ты начнешь учиться управлять моей империей. Не буду врать, я думала, что смогу дать тебе больше времени, но планы изменились.

Мой взгляд снова поднимается.

— Планы? — Я усмехаюсь, болезненный смех клокочет у меня в горле. — Ты выбрала слишком удачный момент, не находишь? Ты просто случайно с визгом шин выскочила на подъездную дорожку в тот момент, когда я сбегала.

Глаза Джиа возвращаются к моим, быстро становясь холодными и жесткими, и если бы я не была так сломлена и поглощена горем, у меня, возможно, хватило бы ума прикусить язык.

— Что ты предполагаешь, Шейн?

Меня окружает тишина, и, глядя на

— Ты была там все это время. Ты знала о семейном собрании ДеАнджелисов и постаралась быть там, чтобы посмотреть, кто выйдет с него живым. Ты знала, что Джованни придет, ты знала, что он приведет свою армию, и ты сидела сложа руки и наблюдала за этим, как за развлечением в прайм-тайм. Он убил трех любимых людей моей жизни, а ТЫ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛА! — Я кричу, мое горло тут же саднит, и горе захватывает мое сердце и раздавливает его.

Слезы текут по моему лицу, капая на верхнюю часть майки и пропитывая мягкий материал.

— Ты могла спасти их, — бормочу я, мой голос срывается от тяжести каждого слова, — и тот факт, что ты даже не попыталась, просто сидела и смотрела, как их убивали, только показывает, что ты за человек на самом деле. Мне лучше без тебя. Я не хочу иметь абсолютно ничего общего ни с тобой, ни с твоей дерьмовой семейкой.

Джиа внимательно наблюдает за мной, выражение ее лица жесткое и неподвижное, как маска, скрывающая ее истинные эмоции. Она не произносит ни слова, и молчание становится все тяжелее с каждой секундой, пока она наконец не смотрит на дорогу перед собой.

— Вот что произойдет, — говорит она мне, ее голос полон власти. — Ты будешь жить со мной, обучаться у меня, а потом станешь мной. Это твой единственный вариант. Я дам тебе ночь на то, чтобы погоревать, а с завтрашнего дня братья ДеАнджелис перестанут существовать в твоем сознании. Ты моя дочь, и поэтому я проявляю доброту, которую никогда не проявляла ни к кому, но попробуй перечить мне, Шейн Моретти, и ты поймешь, как получилось, что я стала главой этой семьи. Кровь не всегда гуще воды, и тебе придется заслужить свое место в моей семье. Это понятно?

Моя челюсть сжимается, когда я смотрю на женщину, которая так похожа на меня.

— Я хочу смерти Джованни. Я хочу голыми руками вырвать ему глазные яблоки и слушать его крики. Я хочу задушить его, перерезать кинжалом ему горло и вырвать органы из его тела один за другим. Я хочу оставить его сердце напоследок, просто чтобы почувствовать, как оно бьется в моей руке, и только тогда я раздавлю его для его сыновей и скормлю куски их волкам. Дай мне это, и я сделаю все или стану той, кем ты, черт возьми, захочешь.

Глаза Джии, сузившиеся и полные размышлений, возвращаются к моим через зеркало. Она рассматривает меня какое-то мгновение, прежде чем молча кивнуть и перевести взгляд обратно на дорогу.

— Возможно, я недооценивала тебя, — бормочет она. — Это все, чего ты хочешь?

Я качаю головой.

— Я хочу волков, Дила и Доу, а также новорожденного сына Джованни. Я дала обещание и намерена его сдержать. Кроме того, — говорю я, сузив взгляд и понизив тон, давая ей почувствовать вкус яда, который я выплескиваю на нее. — Это меньшее, что ты можешь сделать.

— Хорошо, — говорит она после долгой паузы, позволяя моему оскорблению отскочить от нее. — Волки — твои, а что касается оставшегося наследника ДеАнджелиса, то этот ребенок — не моя проблема, и меня он не волнует.

— Я не просила, чтобы он был твоей проблемой, — бросаю я ей в ответ. — Я воспитаю его как своего собственного, если потребуется. В любом случае, я намерена сдержать свое обещание. Так что сделай так, чтобы это произошло, или смотри, как я разрушаю все, что ты построила так же, как ты стояла в стороне и смотрела, как убивают Романа, Леви и Маркуса.