Манифест персонализма

Необходимо поддерживать порядок, постоянно обеспечивая ему будущее. Истина не так-то проста, вот почему общие формулировки, которые следуют из нее как основание для деятельности, не должны отрицательно сказываться на наших исканиях, мешать им, уводить в сторону или ослаблять. Духовные потребности людей — это весьма широкие потребности. Предоставляя богатый материал для аналитического мышления, они вместе с тем дают пищу для духовных исканий, приобщая нас к познанию сущностей. Прозорливое учение должно уметь дойти до этих магистральных путей, чтобы богатство его формулировок стало доступным всем простосердечным людям. Сила марксизма состоит в том, что посредством малоубедительной диалектики он нашел такие пути. Толпа не вдумывается в идеи, которые воодушевили бы ее: ей нужны не идеи, а люди, которых следует уважать, учение, которое следует принять на веру. Но именно она вынашивает еще смутную, не облеченную в слова идею, которую затем мыслители, комбинируя фразы, смогут записать. Если они захотят, чтобы идея обрела плоть, ей придется долго брести среди теней, которые отбрасывают силы, извлеченные на свет: только соединив небо и землю, мыслители смогут найти простые слова, которые помогут самому что ни на есть обычному человеку высказать свои мечтания.

Если мы вынашиваем идею дать общую картину происходящего, то необходимо помнить, что духовные силы не действуют автоматически, что существует таинство земного бытия, к которому люди добавляют свои идеи. Можно было бы сказать, что отвага каждого человека зависит от него самого, от его способности быть отважным, и она обычно может претвориться в действия в атмосфере дружелюбия. Ежедневно мы испытываем ее воздействие — приливы и отливы, резкий нажим и нежное прикосновение, и их чередование совершается в нас самих и зависит от нас самих. Увидеть во всем конкретном опыте одну лишь экономическую зависимость — значит сделать только первый шаг на пути познания богатого человеческого опыта.

5) Революционное требование

Многие устали от обилия разного рода учений, и это действует против нас. Видите ли, говорят нам, разве сердца не прогнили до такой же степени, что и умы? В том, что наш мир порочен, конечно же, больше виновата посредственность, чем подлинная страсть, и сегодня, чтобы восстановить любовь, приходится рассчитывать на великодушие людей.

Но разве безразличие не возникает именно тогда, когда любви предлагается пресная похлебка? Наш мир постепенно лишился света чистой истины, конкретного присутствия духа. Но как могли бы пробиться наружу наши взгляды, как могло заставить услышать себя биение нашего сердца, если они окружены плотной завесой обесценившихся слов и чуждых нам привычек? Как могут встрешться они, блуждая в ночи? Мы бессильны что-либо сделать, потому что даже общий план оказался потерянным, а строительные камни нельзя изготовить без плана. Пытаться возродить нашу любовь к миру с помощью уже готовых слов, жестов, привычек, все равно что пытаться высечь искру света из кромешной тьмы. Не стоит полагаться на то, что капля доброй воли и горсть душевной теплоты помогут нам все связать воедино. Истину нельзя восстановить с помощью лжи и отпущения грехов. То, что поражено ложью, можно переплавить только в огне. Всеобщая переоценка наших ценностей должна предшествовать их универсальной реинтеграции в сферу духа. Именно это и означает стать на путь революции.

Есть такие слова, о которых люди не могут думать без страха. Считается, что революция — это красное ослепление, пламень. Нет, революция — это гораздо более глубокое преобразование. Μετανοηνε^{9}: измените сердце вашего сердца, очистите мир от скверны.