Мания

— Могла бы догадаться, что все нормальные люди начинают с девяти. И что теперь, Сашке нянчиться с ним до конца года?

— Жень, — мягко прервала супруга Марина.

— А почему это нянчиться? — нахмурился Саша. — Я что-то пропустил?

— Твоя мать у нас сильно добрая… О нее ноги вытирают, знаться не хотят, а она, чуть свиснут, бежит, распростив объятия. Надо же помочь! Надо же договориться! Хоть где-то ее знакомства сгодились…

— Жень!

— Что, Жень? — мужчина с раздражением бросил в тарелку скомканную салфетку. — Ты ее пять лет не видела!

— Она моя сестра! Как я могла ей отказать? Тем более, Сергей обещал центру щедрое пожертвование…

— Какое пожертвование, я тебя умоляю! Он бизнес-центры строит! Что ему стоит сделать ремонт в какой-то там клинике? Наймет таджиков, купит дешевый материал — тоже мне, великий благодетель! Я вообще не понимаю, зачем ему Никитку туда устраивать? Нашел место для перевоспитания. Оказывается, то, что для нашего сына обычная жизнь, для этого пацана — наказание! Вот молодцы, нечего сказать!

— Стоп! — не выдержал Саша. — Он теперь будет работать со мной в клинике?

— Именно, — усмехнулся отец. — Вылетел из университета, попался с наркотой, и теперь папаша решил наказать его, устроив в наркологический центр, мол, пусть посмотрит, каково бывает, когда мозгов нет. А Сашенька-беднячок должен за ним присматривать. Правильно, Марин?

— Вообще-то нет, — женщина сердито посмотрела на мужа. — Все не так, Саш. Точнее, Никиту и впрямь исключили за неуспеваемость, и он правда употреблял в своей компании какую-то гадость, но теперь то он все осознал. И захотел исправиться! Моментально согласился до конца года бесплатно поработать вместе с тобой. Я позвонила Наташе, и она сказала, что без проблем… Ну что ты на меня так смотришь? Что я могла ответить сестре?

— А меня вы когда собирались поставить в известность? — мрачно поинтересовался Александр.

— Ты был в отпуске. Ну что я буду звонить тебе по такой ерунде? А Наташа — заведующая, ей и решать. И чего ты злишься? Вы же раньше дружили с Никитой.

— Когда? Сто лет назад? — парень устало потер глаза. — Что он будет делать в больнице со своим менеджментом? Пододеяльниками управлять?

— Работы хватает…. Саш, я видела его. Он, правда, изменился: таким кротким стал, вежливым… К тому же у нас наконец появился шанс снова возобновить отношения. Ну что тебе стоит просто быть приветливым и помочь ему влиться в коллектив?

— О да, этот вольется, — усмехнулся Евгений, с долей сочувствия взглянув на сына. — Сашка, послушай лучше меня: если будет позориться — черт с ним, не связывайся. Спокойно занимайся своим делом: в лабораторию его все равно не пустят — мозгами слабоват. Встретитесь в коридоре — поздороваешься, а так… не обращай внимания.

— Да, и потом Анжела мне выскажет… — с досадой перебила его Марина. — Саш, ну я прошу тебя…

Несколько секунд Александр молчал. В комнате воцарилось такое напряжение, что, казалось, вот-вот задребезжит посуда. Взгляды родителей буквально вонзились в парня: один — негодующий, другой — просящий.

— Поехал я, — наконец произнес Саша, поднимаясь с места. — Рано вылетели, и я толком не выспался. Баба Лена гостинец вам передала, я на кухне оставил. Там мед и еще что-то было, не помню…

— Давай хоть с собой положу, — воскликнула Марина, жестом указывая на блюдо с недоеденной рыбой.

— Не надо. Поеду.

— Саш, — вновь обратилась к нему мать, уже стоя в прихожей и наблюдая за тем, как сын зашнуровывает ботинки. — Ну пообещай мне, что будешь с ним приветливым…

Александр поднял голову и, криво усмехнувшись, произнес:

— Буду таким, каким он заслуживает.

Затем парень перевел взгляд на отца, который замер в дверях прихожей, и вновь усмехнулся, уловив его одобрительную улыбку.

Глава 2

Светло-зеленое здание наркологической клиники пряталось среди жилых домов, словно пытаясь сойти за своего, и на первый взгляд казалось совершенно обычным. Вот только местные жители прекрасно знали, что скрывается за этими, казалось бы, безобидными стенами. И такое соседство не могло обрадовать ни одного нормального человека.

Было в этом здании что-то такое, отчего хотелось отвернуться или, проходя мимо, невольно ускорить шаг. Зеленоватая глыба с зарешеченными окнами ощущалась чужеродной, какой-то неестественной, если не сказать — угрожающей. Эта больница не походила на центры, где лечатся «заигравшиеся» дети московских богатеев или уставшие от жизни знаменитости. В ней ютились те, кому не нашлось места в нормальном обществе, кого жизнь вышвырнула на обочину за ненадобностью ни близким, ни самим себе.

Здесь не было ни изящной ограды, ни теннисного корта, ни крытого бассейна — лишь маленький садик вокруг да серая скамейка у подъезда, спинку которой сейчас облюбовала тощая взъерошенная ворона.

Александр остановился на первой ступени крыльца, чтобы сложить зонт, и в этот момент внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Ощущение было странным, если не сказать, неприятным, и он быстро обернулся, решив, что не чудится. И не ошибся.