Мания страсти

«Рассказчик, бывший заключенный, пережил — мысленно и физически — медленное убийство. Напрасно, выйдя из тюрьмы, он попытался вести жизнь, не выходя из рамок нормы. В своей голове он поставил барьеры, отгораживающие его от внешнего мира, создал собственное семейное предприятие — то есть семью, — пережевывал до тошноты чужие слова и вытирал ноги о звезды.

Ныне он не хочет довольствоваться этим мрачным чистилищем, в котором медленно загнивают время и вся жизнь. Он призывает власть желания, воспламеняется от страсти при одном имени Агаты, про которую говорит, что „дотронулся кончиком пальца до ее души“, и лихорадочно предается всему, что сопротивляется, что противодействует в этом мире, который все более жестоко разрывают на куски, мире фрагментарном, который замыкает тела в их застывших изображениях, который стремится кастрировать сам язык, если пользоваться терминами испещренного шрамами лагерей века, и который возвел понятие пользы в ранг наивысшей религии.

При всем этом, противопоставляя неистовую эротику живого существа похабному насилию мира, сам текст лиричен до смешного, право на которое он решительно отстаивает, но его лиризм, вырванный у трупа Бога, лишен всей своей романтической мишуры: это здоровый лиризм, который пытается извлечь из подземелий видимости запертую там истину, истину человеческого существа, живущего во времени, в языке.

Журналист, прекрасно чувствующий новые тенденции современной культуры, Бертран Леймарше-Финансье написал первый роман, появление которого оказалось подобно взрыву и который стал огромным событием культурной жизни».

Предпочитаете кинематограф? Разницы никакой:

«Поиски женской — не феминистской — сущности, порой яростные, всегда тревожные, иногда приводящие прямо в преисподнюю. Женское — именно там, сбросив оковы благопристойности далеко позади чувства святого. Произведение Катрин Леймарше-Финансье отмечено абсолютной эротической и духовной свободой, знанием самых глубин бездны. Ее фильмы пахнут не серой, но страданием. „Необходима чистота, — говорит она, — чтобы находиться у подножия стены самой великой опасности в мире“. И вот тут начинается полет, это сродни волшебству. Значение имеет не сам роман или история, главное — это глагол».

Или вот эстафету принимает Давид Леймарше-Финансье: