Мания страсти

«Мы больше не можем продолжать нести свои книги, как безукоризненной формы яйца, в тиши кабинетов-бункеров, спасающих нас от бомб, эпидемий, природных катаклизмов и средств массовой информации. Мы боевые радары, сейсмографы, чутко прислушивающиеся к ближайшим толчкам, и более того, вне всякого сомнения, отныне сами наши книги надлежит рассматривать, как бомбы, катаклизмы, вирусы, и точно так же, вне всякого сомнения, отныне нам надлежит раз и навсегда взять на себя роль Зорро, ту самую роль, в которой милосердные души, пропитанные идеями гуманизма, хотят видеть нас так давно, а еще, без сомнения, надлежит смириться, независимо от душевного состояния, с первоначальным предназначением искусства, выступить против человека и, в свою очередь, без сомнения, надлежит стать террористами».

Конечно, поначалу пробирает дрожь. Но довольно быстро успокаиваешься, замечая, что автор бросил быстрый взгляд на Центральную: надлежит повторяется здесь четыре раза. В самом деле, надлежит — это меньшее, что может быть сказано.

Или еще:

«Наши мозги — синхротроны в ожидании какой-нибудь зрелищной коллизии, откуда бьет пучок частиц и проецируется на экран нашего сознания, бомбардируемого информацией».

Или еще похлеще:

«Мы решили не дожидаться присуждения нам Нобелевской премии, чтобы начать объясняться при помощи динамита. И если говорить уж совсем искренне, то мы, скорее, нацелены на премию Оппенгеймера. Науки, технологии, геополитика, криминальная социологии, психопатология, религиозные феномены, реклама, сексуальные проблемы, нам не чужда никакая область человеческой деятельности… Наше искусство, если от него еще хоть что-то осталось, должно породниться с молекулярной биохимией, которая расшифровывает и соединяет гены, необходимые для создания окончательного Франкенштейна, иными словами, мы должны поместить литературу, и вообще Мир, на стол для анатомического препарирования, в трубку нашего ускорителя частиц, и безотлагательно приступать к эксперименту, начав с внимательного изучения нанесенного таким образом ущерба».

Бум!

Резолюция одного из отделов ВФЦ: «Активное начало необходимо поощрить. Искренность, чувство единства, амбиции, характер. Идея „окончательного Франкенштейна“ заслуживает подробного изучения. С другой стороны, автор восхваляет франкоязычную литературу в противовес французской. Абсолютно в нашем духе».