Мания страсти

Разумеется, взрывоопасный проект «Франкенштейн», равно как и другие проекты, озаглавленные «Глубокая депрессия», «Генетическая мутация» или «Метафизическая завершенность», имеют смысл, лишь если они произрастают на почве проповедования, поскольку терроризм, как всем это известно, является лучшим пропагандистом семейной инертности. Все уравновешено, все взаимосвязано, ужасы влекут за собой страх, который расчищает дорогу конформизму. Мерзость и безнадежная вульгарность возрождают добрые чувства, термодинамика трепетно охраняет свои законы, сообщающиеся сосуды тоже. Плохая литература рождалась нередко на основе добрых чувств, но в сотню раз чаще — на основе злых. Изнанка и лицевая сторона пришли, наконец, к соглашению, Добро и Зло признались в том, что они союзники. Матерый извращенец разрыдается при виде несчастья и поруганной добродетели, плодовитый автор порнографических книжонок станет читать наизусть стихи, убийца будет читать мораль одному из своих подчиненных. Цель останется прежней: заодно вызвать чувство вины у как можно большего числа человекоподобных, показать им, что они достойны, чтобы к ним относились как к собаке, как к падали, не преминув при этом золотить пилюли, поминая Бога, Детство, Невинность, Жертвенность, Смерть. Также имеет смысл настаивать на том обстоятельстве, что лучше смириться, довольствоваться тем, что есть, другой путь ведет к опустошению. Могло быть и хуже: вот любимая присказка Мафии. Может произойти несчастный случай, никогда не знаешь, а так вы под защитой. Взгляните на эту образцовую прачечную, ее владельцы отказались от помощи, вот она и взорвалась. Ваши детишки — само очарование, лучше, если они будут в безопасности. Ну же, на вас лежит какая-то вина, я читаю ваши мысли, вашего последнего сновидения достаточно, чтобы вас уличить, ваши сексуальные проблемы настолько постыдны, что даже словами выразить невозможно. Я чувствую, что вы жаждете покоя, умиротворенности, но мы сейчас живем в таком жестоком, безжалостном мире. Вот, извольте убедиться, несколько недавних публикаций:

«Я трахаю ее в задницу, это получается само собой, скользит легко и свободно. Она просовывает два пальца в свою вагину, я ощущаю их своим членом через тонкую мембрану».

Или вот:

«Она берет мой член в руку и, постанывая, быстро кладет его прямо себе на живот, в то время как под моей тяжестью раскрываются края слишком узенького отверстия».

Или вот:

«Может быть, именно здесь я перестал реагировать, когда меня насилуют, бьют, когда, избив меня до полусмерти, приходят трахнуть меня в рот, потому что желание овладеть мной неистово, нестерпимо, и мужчина не может противиться искушению кончить в мой мальчишеский рот».

Или вот:

«Ощущенье удушья, тошнота, рвота, колиты, бессонница, кризисы, стремление к самоубийству».

Или вот:

«Меня вырвало, до сих пор во рту этот привкус, снаружи на моих трусах налипли волоски, причем не мои. Я была слишком переполнена спермой, чтобы вспомнить, сколько раз они принимались за дело…»

Или вот:

«В другой день, будучи у приятеля, я блевал в сортире, я чувствовал, как темная жидкость бьется струей о мое небо, изливается на мой язык, прежде чем извергнуться на оранжевую эмаль».

Или вот:

«Задушенная членом, который закупорил ее горло, все глубже пробираясь в него, словно чудовищных размеров белый червяк, пульсирующий в ее гортани».

Или вот:

«Я просыпаюсь, чешу ноги, чешу свои яйца, мне холодно, смотрю, какая на улице погода, небо затянуто облаками, я встаю, иду на кухню, съедаю кусок ананаса, готовлю себе чашку кофе».

Или вот:

«У меня одна лишь мечта: раскромсать член ударами ножа, убить его, уничтожить боль».

Или вот:

«Я занимаюсь онанизмом, представляя в воображении, как истязаю Никола, желая причинить ему все те страдания, которые претерпел от него с того последнего раза, когда я от него освободился. Замечательно, я кончил, я думаю о его пенисе, я представляю, как я трахаю его, я слегка расслабляюсь, концентрируюсь на звуках музыки, начинаю покачивать головой в такт, чувствую, как голова мотается мертвым грузом. Я поднимаюсь, начинаю дрочить…»

Или вот:

«Она лежит, распластавшись на нем. Ее терзает мысль, что она ласкает его в последний раз. Пока он еще теплый. Покусывает его ягодицы, самые нежные части. Бедра. Потом его зубы, но они так быстро ускользают, что их невозможно удержать. Она отыскивает во рту этот кусочек плоти. Сырое, чуть сочащееся влагой, мясо. Остается только его проглотить. Иначе будет хуже».

Или вот:

«Я сижу в туалете на унитазе и внимательно рассматриваю собственный пенис, внутри пустота. Я думаю о наших объятиях, о ласках, обо всем, что проделывала она с моим членом, который был посвящен только ей одной. Обеими руками я направляю кончик орудия внутрь своего лобка. Глубокий вдох прежде чем выстрелить, такое грязное маленькое пятнышко, смехотворное доказательство моей возмужалости».