Маникюр для покойника

Днем она отнесла розовенькую пилюлю в химическую лабораторию и велела побыстрей сделать анализ. Результат ошеломлял. Дорогое импортное средство, сделанное в США, оказалось чистейшей воды подделкой. Оно не содержало витаминов А, Е, С, Д и В… Не было там ни кальция, ни фосфора, ни йода…

Только краситель и чистый натрий гидрокарбонат, по-простому – пищевая сода.

Рассказав Павлу Семеновичу об анализе, Катя спросила расстроенного мужика:

– Где вы взяли баночку?

– Сосед по палате порекомендовал, – ответил Копылов, – он их давно принимает, очень хвалил. Не слишком дорогие и качественные, да их тут многие пьют!

Катенька не поленилась и обошла отделение. Действительно, примерно у десятка больных на тумбочках стояли знакомые белые баночки. Взяв отовсюду по таблетке, Романова понеслась в лабораторию. И вновь химики сообщили: краситель и сода.

Хирург пришла в полнейшее негодование. Упаковка из пятидесяти таблеток стоила двести рублей, ощутимая сумма для кармана, правда, она была меньше той, которую запрашивали широко известные фирмы «Витрум», «Доктор Тайс» и «Ирвинг Нэчурлз».

Наверное, людей подкупала цена.

Катя не могла оставить без внимания факт подобного вопиющего мошенничества и принялась искать, кто же поставляет в Москву фальшивки.

Сначала она узнала, что «Витаформ» не распространяется через аптеки. Витамины рекламировались в листовках, которые раскладывались по почтовым ящикам; позвонив по телефону, вы получали коробочки, их приносил курьер, за доставку не брали ничего. Пару раз реклама прошла по телевидению, но не на центральных, а на так называемых коммерческих каналах.

И тогда Катя, страстная любительница детективных романов, решила сама разоблачить фальсификаторов. Действовала она просто: заказала для себя «Витаформ», а потом проследила за курьером. Словом, через неделю женщина вышла на небольшой домишко в Красногорске, превращенный в крохотный заводик. В одной комнате штамповались баночки, в другой из соды и розовой краски лепились витамины, в третьей приклеивали изготовленные на цветном принтере этикетки. При всей своей миниатюрности производство поражало размахом – в день получалось несколько тысяч упаковок. Работали на «фабрике» инвалиды. Возле машины, производящей банки, стояли два глухонемых мужика, аппаратом, выплевывающим таблетки, управляли женщины, тоже не умеющие разговаривать, а в «цеху», наклеивающем этикетки, ловко управлялись слепые.

Кате удалось не только найти заводик, она ухитрилась заснять производство на пленку и украсть несколько важных бумаг, четко разъяснявших: дом в Красногорске принадлежит некоему Михаилу Николаевичу Громову и там создана реабилитационная база для инвалидов детства. Благородное дело, полностью освобождаемое от налогов.

– Как Михаилу Громову? – заикаясь, спросила я. – Не может быть, наверное, это просто тезка моего мужа.

– Нет, – покачал головой Володя, – должен вас разочаровать. Именно ваш супруг и руководил данным производством.

– Не может быть, – заикалась я дальше, – тут явно ошибка, Михаил торгует компьютерами…

– Торговал, – поправил майор, – но давно прогорел…

– Не знала, – пробормотала я удрученно.

– А что вы вообще знали о своем муже? – спросил Костин.

Я молчала. Хороший вопрос, похоже, что ничего.

– Ладно, – миролюбиво согласился майор, – об этом потом.

– Значит, Катя добралась до истины и вернулась домой, сжимая документацию и негативы. Тут бы ей пойти в милицию, но, на беду, женщина решает действовать самостоятельно и отправляется в офис к Громову.

Михаил приветливо встречает Катю, мило улыбается, сообщает, что вышла явная ошибка. Он торгует программными продуктами и никаким домом в Красногорске не владеет. Но Катя показывает ксерокопии бумаг. Михаил выдерживает удар и по-прежнему утверждает: вышла ошибка, это не он. Но у Катюши новый аргумент – фотографии. И здесь у Рогова с лица слетает всяческое радушие. Он медленно перебирает снимки. Вот инвалиды у машин, вот готовые банки, вот этикетки, а вот и сам Михаил, стоящий во дворе и наблюдающий за погрузкой готовой продукции в «Газель». На других кадрах виден компаньон по афере – Слава Гоголев, огромный, жирный мужик, возле которого особо щуплыми кажутся слепые тетки из «цеха наклеек». Вкупе с документами на владение дома и записями бесхитростных рассказов нанятых курьеров, впрочем, искренне полагавших, что они разносят отличные витамины, дело выглядит просто убийственно. В случае вмешательства правоохранительных органов Рогову и Гоголеву грозит за мошенничество пятнадцать лет тюрьмы с конфискацией. Понимая это, Михаил моментально спрашивает у Кати, сколько она хочет за молчание. Женщина приходит в полнейшее негодование – она не шантажистка и даже готова передать документы обманщикам, ей нужно только одно: пусть кто-нибудь выступит по телевидению и сообщит, что «Витаформ» подделка, и еще следует дать объявление в газетах и, естественно, прекратить производство…