Маникюр для покойника

Охранник прошел в комнату и нашел на диване мертвого Костю, кто-то выстрелил мужику в лицо. Пуля раздробила нос, обезобразив внешность, но не узнать Костика было нельзя. Саша в ужасе уставился на труп. Больше всего его испугали отрубленные кисти рук, страшные окровавленные обрубки, торчащие из-под обшлагов свитера. Очевидно, Котя собирался куда-то уходить, потому что убийца уложил его на диван прямо в брюках и уличных ботинках.

Николаев моментально позабыл, как только что планировал сам уничтожить Константина. Вся его злобная решимость испарилась без следа. И тут прозвучал звонок.

Плохо осознавая ужас ситуации, Саша глянул в «глазок», увидал женщину, одетую в дешевую китайскую куртку… Правда, лица он не разглядел, бравый секьюрити был близорук, а очки не носил, потому что от них болит голова. Незнакомка завела речь о документах. Из всего сказанного несостоявшийся убийца понял, что нужен черный портфельчик. Он метнулся в комнату, увидел у окна кейс и высунул тот в приоткрытую дверь. О часах, сверкавших на запястье, он даже не подумал. Честно говоря, он вообще больше ни о чем не думал, хотел лишь поскорей оказаться подальше от страшной квартиры. Поэтому и убежал без оглядки на работу.

– А дверь? – спросила я. – Дверь захлопнули?

Саша напрягся:

– Не помню, право слово, совсем из головы вон. Прикрыть прикрыл, а вот щелкнул ли замок! Не до того было, боялся, вдруг кто увидит… убежал без оглядки…

Не знаю почему, но я поверила Николаеву. Может, потому, что он плакал, или потому, что рассказывал о произошедшем с отрешенно-безучастным видом, словно прощался с жизнью.

– Ладно, – велела я, – так и быть, живите дальше спокойно. Значит, никаких бумажек синего цвета не видели и ничего из квартиры Катукова не выносили?

Саша помотал головой.

– Сообщите фамилию Жени.

– Королева Евгения Семеновна, – немедленно ответил охранник, – только она совсем ни при чем…

– Послушайте, – проникновенно сказала я, – мне тоже кажется, что Жене ничего не угрожает, опасность нависла над Леной. Ее сейчас не следует оставлять одну, вы должны охранять жену, провожать на работу, запретить выходить в магазин и ни в коем случае не покидать на ночь.

Николаев послушно кивал в такт словам.

Я вышла на улицу, влезла в удачно подошедшее в тот же момент маршрутное такси и покатила к метро. Доставая кошелек, я обнаружила в сумочке пачку «Мальборо». Ну надо же, и не заметила, как украла сигареты.

ГЛАВА 20

В справочном окошке Института скорой помощи мне вежливо объяснили, где найти Евгению Семеновну Королеву. Лежала Женя в небольшой палате, где, кроме нее, находились еще две обмотанные бинтами фигуры, и не поймешь, мужчины или женщины. Впрочем, кровать Жени я вычислила просто: у изголовья на неудобном стуле с любовным романом в руках скорчилась Лена. Увидев меня, она вздохнула и отложила книжку. «Страсть в серале» – было написано на обложке. Ну и ну, читать подобную гадость, когда вокруг лотки переполнены детективами!

– Это вы? – пробормотала Лена. – Зачем пришли?

Я поглядела на забинтованных мумий и поманила Литвинову:

– Поговорить надо.

Женщина покорно вышла в коридор и прислонилась к стене.

– Понимаете, что убить хотели не Женю, а вас?

Костюмерша тяжело вздохнула:

– Никого не хотели убивать, шли на ограбление, вскрыли дверь, замки у меня плохонькие, а тут Женечка на диване спит, вот и ударили ножом, наверное, с испугу.

– Ну подумайте сами, – принялась я увещевать женщину, – зачем лезть к вам за грошовой добычей, когда рядом богатая квартира?

– У Филимоновых жилплощадь на подключке в милиции и дверь стальная, – пояснила собеседница, – вот и вломились, куда проще показалось.

– Лена, – строго сказала я, – убить хотели вас, потому что знали, куда вы спрятали документы, и, пока не отдадите бумаги мне, листочки синего цвета и негативы, ваша жизнь в жуткой опасности. Быстро говорите, где схоронили!

Литвинова вздохнула и устало ответила:

– Отцепитесь от меня, а? Чего примотались? Тут горе, сначала Котика убили, потом сестра чудом в живых осталась, еще неизвестно, вдруг инвалидом останется, а вы чушь несете. Никаких синих бумажек, кроме конфетных фантиков, я в глаза никогда не видала, а если меня убьют, то и хорошо, жить мне теперь незачем, да и не для кого.

С этими словами она исчезла в палате, а я пошла искать лечащего врача Жени.

Им оказался молодой парень лет двадцати. Хотя, если успел получить диплом хирурга, да еще работает в Склифе, следовательно, возраст эскулапа никак не меньше тридцати.

– Королева? – спросил он, бросив быстрый взгляд на красную книжечку. – Проникающее ножевое в спину. Ей страшно, невероятно повезло!

– Почему?