Манипуляция сознанием. Век XXI

В этом мифе главное – идея священности частной собственности. Очевидно, что само понятие «священный» является иррациональным, тут говорить не о чем, это именно символ веры. Для одних священно одно, для других другое, и логикой тут не возьмешь. Поэтому само предложение академика узаконить священность является полной нелепостью в светском государстве, где право является рациональным, а не религиозным. На этом основании из Конституции РФ исключили положение о том, что «защита Отечества – священный долг гражданина», а о собственности рекомендуют вставить. Вот тебе и демократия да свобода совести!

Известно, что частная собственность – это не зубная щетка, не дача и не «мерседес». Это – средства производства. Тот, кто их не имеет, вынужден идти в работники к владельцу средств производства и своим трудом производить для него доход. «Из людей добывают деньги, как из скота сало», – гласит пословица американских пуритан, носителей самого чистого духа капитализма. Единственный смысл частной собственности – извлечение дохода из людей.

Где же и когда средство извлечения дохода приобретало статус святыни? Если бы этот проект сакрализации частной собственности предлагался всерьез, а не был манипуляцией сознанием сбитых с толку людей, то его идеологи, пропагандисты и тем более ученые были бы обязаны указать источник святости и ту инстанцию, которая компетентна подтвердить священный характер собственности как общественных отношений. Ясно, что источником святости не может быть ни закон, принятый голосованием в Государственной думе, ни декрет Ельцина или Путина. А инстанцией, подтверждающей святость, не может быть ни администрация Президента, ни ренегат марксизма-ленинизма вроде А.Н.Яковлева. С появлением религии как формы общественного сознания формально присваивать титул священного может лишь Церковь.

Вопрос о статусе средств извлечения дохода поднимался во всех мировых религиях, и все они наложили запрет на поклонение им как идолу (золотому тельцу, Мамоне). В период возникновения рыночной экономики лишь среди кальвинистов были радикальные секты, которые ставили вопрос о том, что частная собственность священна. Но их преследовали даже в Англии. Когда же этот вопрос снова встал в США, куда отплыли эти радикалы, то даже отцы-основатели США не пошли на такое создание идола, а утвердили: частная собственность – предмет общественного договора. Она не священна, а рациональна. О ней надо договариваться и ограничивать ее человеческим законом.

И вот, в России, среди культур, выросших из православия, ислама, иудаизма и марксизма, вдруг, как из пещеры, появляется академик по Отделению экономики и заклинает: священна! священна! Этот манипулятивный призыв к идолопоклонству чреват риском значительного регресса в духовной сфере – и в рациональном мышлении, и в религиозном сознании.

Что попытка в конце XX века в России придать частной собственности статус священного явления является радикально антиправославной, совершенно очевидно. В Православии отношение к поклонению частной собственности четко определено как идолопоклонство. Выше приведено высказывание о. С.Булгакова, но оно вовсе не является результатом поисков обновления православной доктрины. Напротив, оно лишь подтверждает канонические установки отцов Церкви, от которых Православие не уклонялось – несмотря на расхождения с Западной церковью, оно осталось ортодоксальным христианством.

Хотя Православие избегало явного изложения социальных доктрин, в духовно-религиозном плане частная собственность всегда трактовалась как небогоугодное устроение. Красноречивый пример – поучения преподобного Симеона Нового Богослова (949—1022), переведенные архиепископом Василием (Кривошеиным)[46].

Вот что говорит пр. Симеон в Девятом «Огласительном слове»: «Существующие в мире деньги и имения являются общими для всех, как свет и этот воздух, которым мы дышим, как пастбища неразумных животных на полях, на горах и по всей земле. Таким же образом все является общим для всех и предназначено только для пользования его плодами, но по господству никому не принадлежит. Однако страсть к стяжанию, проникшая в жизнь, как некий узурпатор, разделила различным образом между своими рабами и слугами то, что было дано Владыкою всем в общее пользование. Она окружила все оградами и закрепила башнями, засовами и воротами, тем самым лишив всех остальных людей пользования благами Владыки. При этом эта бесстыдница утверждает, что она является владетельницей всего этого, и спорит, что она не совершила несправедливости по отношению к кому бы то ни было…