Маниту

Я высадил Амелию и Макартура в Вилледж, а сам поехал в госпиталь Сестер Иерусалимских, узнать, что с Карен. Но еще до того, как я добрался до места, я изрядно устал, поэтому мне пришлось зайти в туалет, чтобы вымыть руки и причесаться. Там я глянул на себя в зеркало. Я был бледен, измучен и выглядел так плохо, что начал задумываться, откуда у меня могут взяться силы для борьбы с шаманом из золотого века индейской магии.

Хьюза я нашел в его кабинете. Он просматривал под настольной лампой кучу бумаг.

— Мистер Эрскин, — приветствовал он меня. — Вижу, что вы вернулись. Как дела?

Я рухнул в кресло напротив стола.

— Считаю, что по крайней мере мы знаем, что творится. Другое дело, сможем ли мы, с этим бороться?

Он внимательно выслушал мой пересказ того, что сообщил доктор Сноу. Я рассказал ему также, что мы ищем другого шамана, чтобы привести его сюда. Он встал, подошел к окну и засмотрелся на медленно ползущие внизу огни машин и водовороты первых хлопьев свежего снега.

— Лишь бы только ничего из этого не попало в газеты, — буркнул он. — И так трудно сохранить тайну от остальных сотрудников, имевших отношение к нашему случаю. Только подумайте: второй или третий в мире эксперт по новообразованиям должен вызывать с равнин Южной Дакоты какого-то краснокожего специалиста по абракадабре, с амулетами и в военной раскраске, потому что сам он не может справиться с какой-то опухолью.

— Вы знаете так же хорошо, как и я, что это не обычный случай, — ответил я. — Ас магической опухолью нельзя справиться обычными методами. Спася Карен, мы докажем свою правоту.

Хьюз отвернулся от окна.

— А если не спасем? Что тогда я смогу сказать? Как оправдаться? Я привел индейского шамана, и он не помог, так?

— Доктор…

— Все в порядке, мистер Эрскин. Собственно, у меня нет никаких сомнений. Я видел в жизни достаточно опухолей, чтобы понимать, что эта действительно необычная. Верю в вашу теорию об индейцах. Сам не знаю почему, но верю. Не вижу другого рационального объяснения. Ни один из моих коллег не пытался даже угадать, что творится.

— Как она себя чувствует, доктор? — спросил я. — Растет ли постоянно опухоль?

— Хотите поглядеть? Она много хуже, чем вчера, когда вы ее видели.

Молча мы прошли к лифту. Молча надели хирургические халаты и маски.

Молча шли по коридору в палату Карен Тэнди и открывали двери.

Карен выглядела гротескно. Она лежала на животе, а ее лицо было белым как простыня. Раздувшаяся опухоль — большая бледная шишка, туго натянувшая кожу, — опиралась о ее спину. Нарост был величиной с подушку и время от времени, казалось, двигался, растягиваясь и сжимаясь, — омерзительный отросток, живущий враждебной жизнью.

— Боже, — прошептал я. — Она огромна.

— И все время растет, — ответил Хьюз. — Подойдите. Попробуйте ее коснуться.

Я осторожно подошел к постели. Опухоль была настолько велика, что с трудом верилось, что она — часть лежащей под ней девушки, носящей этот нарост на затылке, как будто какой-то уродливый горб. Я осторожно коснулся его кончиками пальцев. Кожа показалась мне натянутой, но упругой. Я явно чувствовал под ней что-то скользкое. Честно говоря, впечатление было точно таким же, как если бы я коснулся живота беременной женщины.

— Вы не могли бы его просто убить? — обратился я' к Хьюзу. — Сейчас он уже величиной с маленького ребенка. А если бы вы просто проткнули его скальпелем?

— Хотел бы я, чтобы это было возможно, — покачал он головой. — Если хотите знать, я с удовольствием бы отрубил эту мерзость тесаком для мяса.

Однако все снимки показывают, что нервная система этого чудовища нераздельно связана с системой Карен. Так что любая попытка хирургического вмешательства и удаления опухоли неизбежно убьет ее. Это скорее система не столько матери и ребенка, сколько сиамских близнецов.

— Может ли она говорить?

— Она не сказала ни слова за последнюю пару часов. Сегодня утром мы поднимали ее с постели для взвешивания, — тогда она сказала пару слов, но ничего такого, что мы могли бы понять.

— Вы взвешивали ее? Ну и что?

Хьюз глубже сунул руки в карманы халата и печально посмотрел на свою умирающую пациентку.

— Она не потеряла в весе… но и не прибавила. Чем бы ни являлась эта опухоль, а питание она берет непосредственно от нее. Каждый грамм, на который она тяжелеет, она отбирает у Карен.

— Приехали ее родители?

— Приехали сегодня утром. Мать в отчаянии. Я сказал ей, что мы хотим попробовать операцию, хотя я, конечно, ничего не говорил ей об истории с шаманами. Они и так страшно злятся на меня, что я еще не прооперировал Карен. Если бы я начал им рассказывать о древних индейцах, то они наверняка бы сочли, что я полностью свихнулся.

Я еще раз посмотрел на Карен Тэнди, бледную и молчаливую под своим мерзким бременем. Затем мы вышли, чтобы вернуться в кабинет Хьюза на восемнадцатом этаже.