Манюшка

Павел, понятное дело, девчатам особо нравился, но зазнавшийся паренек был груб, резок и от деревенских дев нос воротил. Ему принцессу подавай. Высматривал себе под стать, чтоб обязательно лицом красива, телом справна, да в добавок умна. Вокруг кандидатур навалом, только взять некого. Куда ни глянь, все не то: одна – мала, другая – толста, третья – глупа и так далее с изъяном.

Ванюшка, звезд с неба не хватал, вел себя проще. Никого вниманием не обходил, половину деревенских невест перещупал – балагур и шутник.

У отца женишков хозяйство зажиточное. Выйти за каждого из братьев замуж – предел мечтаний. Только вот добро к добру. Ни для кого, ни секрет, что невеста с достойным, приданным должна прийти. Родитель к тому же, позаботился, присмотрел выгодные партии, а пока сыны развлекались, холостой жизни радовались.

Яким недоброй славой пользовался. Жестокий, стального характера мужчина, держал Березовку в страхе благодаря тяжелой руке и вздорному характеру. По тюремному прошлому, облюбовали деревню его дружки – бывшие каторжники. Как отмотали срок, к нему, бывшему сокамернику на постой. Без вопросов привечал, сам три срока мотал.

По роду-племени из местных, староверских, но на все уставы плевал с высокой колокольни. Моралью отличался от простых крестьян-работяг, человека прихлопнуть, что муху. Добрые люди боялись за спиной шептаться, вдруг узнает, тогда пощады не жди. Ох, и норов! Кулаки так и чешутся. Сначала машет, без разбору, а после разбирается. Поэтому, что бы ни происходило в жизни бывшего преступника, оставалось незамеченным. Глаза попросту закрывали. Себе дороже!

Яким – мстительный беспринципный человек, если считал, что гордость задета, мог наказать жестко. За слова даже цеплялся. Надо было знать, что сказать и когда. Поговаривали, что двое обидчиков пропали без вести. Года три, может четыре прошло, быльем поросло, а слухи остались.

Прибывшие на постой дружки, волей судьбы, оставшиеся без крыши над головой, приживались по деревенским вдовам или одиноким женщинам. Обзаводились хозяйством, но и про промыслы не забывали: «горбатых могила правит», наведывались по соседним селам. Собирались гурьбой по три-четыре человека, обозы грабили: зерно, муку, продовольствие, тряпки всякие, когда повезет и деньжат прихватывали. Брали все, что под руку попадет. После вылазок кутежи устраивали, у небезызвестной Зойки, которая с любым ласкова была, лишь бы барышом делились.

Некоторые вновь уходили по этапу, кто-то налетал на случайный нож в пьяной драке, кто-то двигался до родимых мест, поэтому в деревне часто появлялись новые лица. На постоянное проживание оставалось немного, лишь те, коим идти совершенно некуда. Зато они были в полном распоряжении Якима, которого почитали старшим. Из них-то и сколотилась банда отъявленных бандитов, за копейку душу продавших.

Главарь в свою очередь пользовался превосходством и с удовольствием пожинал плоды трудов. В благодарность за приют всякий раз после удачной вылазки добрую долю получал. Сам же никого не грабил, масть не та, а жил, как сыр в масле катался. Дом самый лучший в деревне: высокий, с крашеной верандой, на две половины – зимнюю и летнюю. В обустройство шла основная часть барыша. Награбленное хранил впрок. В сундуках скопилось всякого добра: отрезы ткани, посуда, главная ценность тех лет – медные иконы, церковные рукописные книги, несколько подсвечников барского вида и прочие вещи. Ходили слухи, что при строительстве дома, в кирпичную стойку кринку с царскими червонцами замуровал про запас, на черный день. Только у него водились редкие по тем временам никелированные самовары, фарфоровая расписная посуда. Достаток виден во всем, не то, что у остальных, перебивающихся с хлеба на воду. У него и мясо, и сахар – не только по праздникам. До последней нитки долго доживать, закрома ломятся. На задворках амбар с зерном, погреб с солониной.

Так, что Павел с Иваном, без нужды будущую семью обеспечить могли. То и прельщало деревенских девиц на выданье, из кожи вон лезли, чтоб понравиться.

В тот день Наталья с утра «песню» завела:

– Манюш, пойдем на вечерки. Весело будет!

Та в ответ согласно кивнула. Раз зовут – надо идти!

Тетушка Катерина обрадовалась:

– Поди, родная, развейся. В пору женихов высматривать. Нечего возле старухи сидеть!

Припозднились девчонки, пришли, а там полная изба народу. Пока в дверях встали, чтоб приглядеться. Сидят молодицы на лавках, песню слушают. Одна с громким сильным голосом поет, что бросил милый друг, другую полюбил. Да так проникновенно и чутко, что мурашки по спине бегут.

Где девичий мой смех серебристый,

Где беспечная резвость моя?

Все ему одному безраздельно

Отдала, безрассудная, я.

Я готова забыть свое горе

И простить ему все его зло,

Не корите ж меня, не браните,

Мне и так тяжело, тяжело…

Слова искренние Манюшке прямо в уши попали, до слез прошибли. Иззавидовалась. Вздыхает, горемычная, думает: «Вот, кабы у меня голос был, интересно, смогла бы так спеть?»

Куда ей, только сетовать, ведь не обмолвиться. Внутри себя фразы перебирает, запомнить пытается. А зачем? Не сгодятся же!