Манхэттен-Бич

В ноябре прошлого года, через полтора месяца после того, как на свет появился Леон, Анна наконец предъявила документы о переводе на верфь “Мэр-Айленд”. К тому времени все давным-давно забыли о звонке лейтенанта Аксела. Впрочем, выяснилось, что это и не важно: три водолаза, специалисты по ремонтным работам под водой, теперь занимаются “Нормандией”, и один, их бригадир, был в группе, которую Анна водила по Бруклинской верфи. Всем троим запомнилась ее фотография в газете “Игл”. Она получила работу, зарплата – восемьдесят долларов в неделю, и теперь она чуть ли не каждый день спускается под воду.

– Странно, что у вас тут столько эсминцев, – заметил отец, глядя вниз, на верфь. – Ведь из Золотых Ворот конвоев теперь мало уходит.

– Их всего четыре, – поправила дочь.

– Шесть.

Анна пригляделась

– Боюсь, ты перепутал суда, – проронила она.

Он пересчитал заново, тыча в корабли пальцем. На третьем она его прервала:

– Это же минный тральщик, папа.

Эдди вгляделся и с улыбкой повернулся к дочери:

– Виноват, ошибся.

С моря стал наползать туман; сначала с океанских просторов потянулась длинная белая прядь. Вдали заревели туманные горны. Такого низкого и громкого рева Анна не слыхала, хотя с детства знакома со звуками горнов. Так ведь и туман здесь иной, густенный, хоть лепи из него что вздумается. Кажется, будто он ночью откуда-то вырвался и теперь, словно зрительная агнозия, норовит поглотить целые города.

Аааах Оооох

Аааах Оооох

Судовые сирены гудели, чтобы корабли не столкнулись, но Анне всякий раз чудилось, что они сбились с курса и в непроглядной белизне ищут сотоварищей. От этого звука в душе почему-то возникало дурное предчувствие.

Ночью, проснувшись от воплей горнов, она первым делом протягивает руку к корзине, в которой спит Леон, и кладет ладонь ему на грудь, чтобы услышать торопливый стук его сердечка.

– Гляди, – сказал отец. – Ишь наползает.

Она удивилась, что он наблюдает за туманом. А клубы катились все быстрее, один за другим: растрепанные нагромождения с изменчивыми контурами на фоне озаренного неба. Туман навис над сушей, как приливная волна: того и гляди обрушится; или как зримый след неслышного дальнего взрыва.

Анна непроизвольно взяла отца за руку.

– Наползает, – повторила она.