Манхэттенские вампиры

— Надеюсь, вы не возражаете, но огонь здесь гораздо удобнее. Флетчер настоял, чтобы я подождала снаружи, но я заставила его прийти в себя, — сказала она с ледяной улыбкой.

— Я совсем не против, — соврал Оливер, делая мысленную заметку своему помощнику, который даже не мог удержать нежеланного гостя из своего офиса. Он убрал папки в картотеку и сел за свой стол напротив нее. — Так что я могу для тебя сделать, Крис?

— Это такой позор для девушки Святого Сердца. Они знают, кто это сделал?

— Пока нет.

Она поиграла с жемчужинами на шее. — Думаешь, мы его найдем?

— У меня нет никаких сомнений.

— Ты действительно веришь в Леннокса, не так ли? — она сказала с улыбкой аллигатора, которая не доходила до ее глаз.

— А почему бы и нет?

— Полагаю, все эти годы он был человеком Кингсли Мартина. Но я слышала, что он размяк… недавно был инцидент с одним из новых Венаторов… он показал ужасную ошибку в суждении, я бы сказала.

— Об этом позаботились, — сказал Оливер, раздраженный тем, что сплетни дошли до Ковена в целом. Он думал, что Сэм смог сохранить это в тайне, но, похоже, у Венаторов были большие рты, как и у всех остальных. Люди процветали на сплетнях. — В конце концов не было никакого вреда ни одной из сторон. — «Хотя попробуй сказать это Деминг», — подумал он, но промолчал.

— Я уверена. Знаешь, некоторые из конклава говорят, что он был немного… неуравновешен в последнее время. Позволить новичкам немного выйти из-под контроля. Например, набег нефилимов. Почему был сожжен комплекс? Мы могли бы почерпнуть из него информацию.

— Сэм твердо чувствовал, что его нужно сжечь, и он начальник полиции. Это было хорошее решение. Помещение было очищено, чтобы ничто не могло выжить, — сказал Оливер, его голос был таким же холодным, как святая вода, которая сожгла эту дыру демона. — Прошу прощения за прямоту, но почему ты здесь, Крис?

Она скрестила ноги и наклонилась вперед. — Тебе нужно отменить бал. Как я сказала Финн на днях, это неправильно. Сейчас неподходящее время для этого; это привлекает слишком много внимания, создает слишком много внимания к нам; это настолько публично, я думаю, что это может быть причиной того, что это происходит.

— Это?

— Мертвая девушка, — сказала она. — Наши враги атакуют так же, как мы празднуем нашу победу. Это не совпадение. Это работа выживших Люцифера. Так и должно быть. Почему нефилимы внезапно вернулись в город? Они выползают из тени. Для этого есть причина! Мы не можем игнорировать это. Они планируют что-то. Прямо как Люцифер, ударил нас, когда мы перестали беспокоиться о нем. Разве ты не помнишь, чему мы научились на войне? Величайшим деянием дьявола было убедить людей, что его не существует. Сотни лет Ковен держал голову в песке и отрицал то, что было прямо перед нами. Мы узнали правду слишком поздно.

— Люцифер мертв, — сказал Оливер слишком резко. — Его останки, что от них осталось, все равно лежат в запертом кровью сейфе в хранилище. Мы выиграли войну. — Он был раздражен, хотя то, что она говорила, было именно тем, что он сказал Венаторам ранее, и именно тем, во что он верил. Но он не собирался признаваться в этом, особенно Крис Джексон, которая только хотела, чтобы он потерпел неудачу, чтобы Ковен знал, что они совершили ошибку, короновав его регентом и задержав его вступление в должность Региса.

— Смешно проявлять трусость вместо силы, особенно в это время.

— Не трусливость, а осторожность, — сказала она. — Отложите вечеринку, пока мы не найдем убийцу.

— Нет, — сказал он сильнее, чем намеревался. Оливер разгладил галстук, желая сохранить спокойствие и не дать ей увидеть, как он на самом деле напуган. А что, если то, что она говорила, было правдой? Что, если бал Четырех сотен был самой большой ошибкой его регентства? Он начинал подозревать, что партия станет его падением, он видел мрак и гибель в каждом углу, и это заставило его в ярости услышать свои тайные страхи. Крис ошибалась. Война закончилась, и Люцифер потерпел поражение. Бояться было нечего, абсолютно нечего. Кроме гнева, подумал он. — Мне очень жаль, но нет. Венаторы заверили меня, что безопасность на вечеринке будет максимальной; никто из-за пределов Ковена не сможет попасть внутрь. Мы будем в полной безопасности.

— Но что, если опасность внутри? — тихо сказала она. — А что, если она уже здесь? Помнишь, что случилось в прошлый раз.

— Как я могу забыть? — сухо спросил Оливер.

Наконец, она склонила голову. — Я не думала, что ты согласишься, — наконец сказала она.

— Но я должен был попытаться.

— В этом все дело, Крис?

— Что ж, если ты не хочешь прислушиваться к голосу разума, я полагаю, мне следует вернуться к обучению молодых членов церкви.

— Спасибо тебе.

— Добрый день, Оливер, — сказала она, собирая свою гигантскую сумку и направляясь к двери.

— Добрый день, — сказал он ей в спину.