Манхэттенские вампиры

Когда он, наконец, сделал это в конце дня, она была более чем немного раздражена. Он, как обычно, не объяснил своих действий. Но он казался веселее, чем прошлой ночью. — Здравствуй, дорогая. Скучаешь по мне?

Она фыркнула. — Что сейчас происходит?

— Я прочитал эту книгу. Новая штаб-квартира — это что-то другое, не так ли?

Мими была впечатлена, несмотря на попытки не быть. Не многие люди могли проникнуть в хранилище и выйти из него, как будто там была вращающаяся дверь. — Ну и что?

— Но страница, которая мне нужна, заперта, и я не могу прочитать ее без твоей помощи, — сказал он с широкой улыбкой.

Она скрестила руки на груди.

— Очень.

— Ну, ты идешь или нет? — спросил он, уходя прочь. Казалось, отчаянно нуждался в ее помощи. Его безрассудная и бунтарская натура была укрощена любовью и браком, но Кингсли обладал необузданной жилкой и мог сойти с ума. Поколебавшись лишь мгновение, она последовала за ним, жестом показывая Доновану, чтобы тот закрыл телефоны.

Кингсли повел ее в маленькую кофейню, где заказал свой обычный высокий латте с чрезмерным количеством сахара. — Так где же эта книга? — она спросила.

— Здесь, — сказал он, указывая на свою голову.

— Что, опять?

— Книга, Arcana de Inferno, она здесь, — сказал он, снова постукивая. Конечно, он говорил о вампирском зрении, фотографической памяти, которая была частью их сверхъестественных способностей. По правде говоря, Мими редко читала что-либо, выходящее за рамки Vogue, и не было причин вспоминать статьи дословно, даже если мода была запечатана в ее памяти.

Кингсли медленно помешивал кофе. — У меня не было много времени, поэтому я просто просмотрел все. Но теперь мы можем провести свободное время во дворце моей памяти, чтобы прочитать его.

Она кивнула, радуясь, что он работает, а не разгуливает. — Дворец памяти, — как знала Мими, был мнемоническим устройством, используемым для сохранения и улучшения памяти. Это была популярная практика в греческие и римские времена, как способ повторить то, что вампиры делали естественно, даже не думая.

— Давай спустимся в кроличью нору, — сказал он.

— Прямо сейчас? Здесь?

— Они ничего не заметят. Мы вернемся через секунду, — сказал он и протянул руку через стол, чтобы взять ее за руку.

Мими предположила, что у нее нет выбора, и после мгновенного колебания, она посмотрела глубоко в его глаза и легко вернулась в теневой мир, мир, где Венаторы входили в сны и читали мысли, где они могли получить доступ к чужим воспоминаниям. Все эти годы вместе, и она никогда не была у него в голове, и часть ее была как ребенок в кондитерской, взволнованный, наконец, быть посвященным во все его секреты, в его темные мечты и извращенные амбиции. Она ожидала, что это будет настоящая вакханалия или что-то вроде туманного опиумного логова. Он мог бы превратиться в скучного поселенца в аду, но Кингсли прожил тысячу жизней на земле, переполненный волнением и злобой. Поэтому она была удивлена и немного тронута, обнаружив, что внутри его разума было похоже на вход в тесную квартиру, полную книг. Он был слишком скромен, здесь были сотни, если не тысячи и тысячи книг, и она осторожно пробиралась сквозь зиккураты томов в твердом переплете.

— Сюда, — позвал он, махнув рукой от открытой двери, ведущей к винтовой лестнице.

Она последовала за ним, но колебалась, слыша музыку через закрытую дверь в другом конце комнаты. Мелодия была знакома, и ее тянуло к ней, чувствуя смесь страха и любопытства. Она отвернулась от него и направилась на звук. Когда она подошла к двери и заглянула в глазок, то не удивилась, увидев их обоих в день свадьбы. Это была его память о том моменте. Они оставили большую свадьбу и обменялись клятвами только друг с другом в качестве свидетелей. Мими некоторое время стояла и смотрела, завороженная видом этих двоих, как они выглядели счастливыми. Она вспомнила слова, которые он прошептал ей на ухо в тот день, и то, что она сказала в ответ, и как у нее перехватило дыхание на мгновение, когда она увидела свет, сияющий в его глазах.

— Алло? — Кингсли, настоящий Кингсли, звонил сверху.

— Иду! — она перезвонила, вырвавшись из их прошлого, ее сердце бешено колотилось, и когда она побежала к нему, она увидела что-то еще, что-то парящее в коридорах его сознания, образ, который будет преследовать ее позже. На данный момент она попыталась улыбнуться.

— Шпионишь? — спросил он многозначительно.

— Не льсти себе, — сказала она.