Манок (первая половина) (СИ)

До системы Фаратума дошли без особых проблем, не считать же, право слово, за проблему выгоревшие мозги в санузле, после чего горячей воды в нем не стало. Кстати, воды в жидком виде как таковой там изначально нет, это я так по привычке говорю, умывание происходит при помощи водной взвеси по консистенции напоминающей туман, это делается как я понял для уменьшения массы покоя судна, если оно относительно не большое. На межсистемных лайнерах и больших военных судах - там - да, там не только нормальный душ можно принять, но и в бассейне поплавать. В итоге, вместо теплого тропического тумана джунглей Амазонки пять оставшихся дней мы по паре раз в сутки получали представление о том, как должен чувствовать себя голый человек оказавшийся ранним октябрьским утром на берегу Темзы.

За эти несколько дней меня почти полностью отпустил киберр. Знания при этом никуда не улетучились, зато посерели и ушли на второй план навязанные воспоминания о моей поддельной личности, которая воспринималась мною теперь как результат ночного кошмара, помнишь вроде все, но не особо четко.

Асха тем не менее, внимательно наблюдала за полнотой возвращения моей личности на положенное ей место, изредка задавая провокационные вопросы в самый не подходящий момент.

-Сколько у тебя братьев осталось на Гекторме? - спрашивала она накладывая серую субстанцию из кухонного синтезатора в кают-компании и внимательно следя за моей реакцией.

- Ни одного, моя принцесса,- отвечал я, стараясь сдержать вздох от вида осточертевшей каши. Кухонный монстр "Грязнульки" мог порадовать своих новых хозяев двумя видами изысканных лакомств: розовой кашкой и, угадайте... правильно - серой кашкой.

Розовая - слегка сладковатая, серое варево - солоноватое. Первую общим голосованием экипажа было решено использовать в качестве завтрака, вторая употреблялась на обед и ужин и уже начала сниться мне по ночам, перемежая коротенькие вставочки, в которых Дорп Стертак, дико хохоча, танцевал вальс под ручку с битом архов. В конце моего сна Дорпу надоедало танцевать, он упирал игольник своего бронескафа в пузо ксеноса и нажимал на гашетку, того разрывало на мелкие ошметки подозрительно похожей на серую кашу субстанции, часть которой обязательно попадала мне в глаза, рот, нос, я начинал задыхаться и на этом просыпался. Естественно, что рассказывать о своих ночных встречах принцессе я не стал, нечего нагружать девушку у которой и так жизнь в последнее время тихой и мирной не назовешь, проблемами слегка поехавшего крышей землянина.

Ко всему прочему, я чувствовал себя вполне себе цельной личностью, пусть и с парочкой новых небольших прибабахов, добавившихся к несчетному числу старых. И если уж быть точным, то на Гектоме остались брат с сестрой, не считая отца, так -то.

На время полета мы с Асхой поделили вахту пополам, в основном из-за опасений за системы корабля, которые, как я уже говорил, назвать новыми можно было только с большого перепоя и с выколотыми глазами.

Дневную вахту несла девушка, мне же вменялось в обязанность ночью наблюдать за параметрами выведенными на отдельный монитор, и в случае, если прыгающие столбики выходили за предельные значения, срочно вызывать специалиста службы поддержки, спящего в жилом отсеке.

Что бы хоть как то победить скуку, я развернул в рубке тренажерный зал. Конструкция пилотских кресел позволяла в случае необходимости откатывать их в любое место рубки, потянув за рычаг и разомкнув магнитные захваты, которые крепили кресло к палубе. Так, каждый вечер, разогнав кресла по бокам рубки и освободив себе тем самым шесть квадратных метров простора, я приступал к отработке комплексов уника - универсального рукопашного стиля, который использовали специальные войсковые сухопутные подразделения Калдари.

Вдоволь намахавшись руками и ногами, исполнив пару финальных сложных связок я переходил к упражнениям по закачиванию разных групп мышц, используя для этого вместо штанги, снятую с поддерживающего экзоскелета ЛУП рельсовый винтовочный ускоритель, постепенно повышая силу тяжести в рубке.

Когда мышцы начинали ныть, требуя покоя, я полностью переводил гравикомпенсатор в нулевое положение, позволял себе расслабиться минут десять, повиснув над контрольными панелями, и продолжал отрабатывать техники ведения рукопашного боя уже в условиях отсутствия гравитации. Этому меня научили в штурмовом абордажном отделении, точнее я помню тому, чему меня могли бы научить... Ну вот, опять запутался, ну хоть смысл от этого не меняется. Вообще скажу вам, самая сложная часть тренировок - это тренировки в невесомости. Когда бой идет в отсеках обездвиженного корабля, часто вместе с основным реактором страдает и резервный, который отвечает за систему жизнеобеспечения и корабль превращается в мертвый лабиринт, наполненный озлобленными частичками разума, одни из которых пытаются взять корабль на абордаж и извести под корень других, которые тоже не хотят вот так за здорово живешь поднимать ручки и ровным строем маршировать в вакуум.