Манок (первая половина) (СИ)

В последнее время, перед тем, как покинуть землю я по большей части ездил на общественном транспорте, так оно куда как сподручнее, особенно, если надо перемещаться между домом и работой. Поэтому я стал частым гостем в метро, а что обычно делают мужики в подземке? Нет - не правильно они не рассматривают ножки и декольте случайных попутчиц, ну то есть рассматривают конечно, но не всегда с вами в один вагон случайно попадает толпа манекенщиц, спешащих домой после смены. Как правило, с одной стороны вас подпирает какая-нибудь мать многодетного семейства с размерами восемь на семь, с другой толкается животом заядлый любитель пивных выходных. Так вот, в промежутках между набегами манекенщиц и институток, я и повадился читать фантастические романы. -К чему такое неказистое отступление? - Опять спросите вы. К тому, что ничего общего с настоящей техникой пустотного боя я там не вычитал. Писали фантасты о магнитных подошвах, о больших бронескафах, и все как оказалось можно использовать на деле только на страницах тех же фантастических романов.

Любое боестолкновение - это в первую очередь тактика, а тактика невозможна без маневра, потерял возможность быстро перемещаться и менять позицию - считай, что проиграл, а как это можно сделать, имея на ногах магнитные присоски и шаркая ими по палубе. По той - же причине абордажники предпочитают лекгобронированные скафы, гравитации то нет, но инерция никуда не делась, и быстро разогнаться, или резко поменять направление в ограниченном пространстве судна, когда идет бой, в нескольких центнерах брони - довольно сложно. В итоге, современный космический абордаж сводится к перемещениям в трех плоскостях, абордажники отталкиваются от различных поверхностей, используют выступы и скоб-трапы для остановки и разворота. У каждого бойца как правило есть запас сжатого газа, кроме того, что находится в дыхательной системе, если надо резко ускориться или затормозить, можно подрубить небольшие реактивные сопла. Ну а если уж дело дошло до рукопашки, в ход идет все, начиная от виброножей и заканчивая острыми изорванными взрывами перегородками, на которые можно нанизать противника, как шпрот на край консервной банки, если столкнуться под правильным углом и с расчетной скоростью.

Одним словом, кроме приемов, которые позволяют остаться на месте или незначительно сместиться в нужном направлении существует целая наука движения в невесомости. Вот отработкой и оттачиванием до полного автоматизма мышечных рефлексов этих движений я и занимался в последней трети своих импровизированных тренировок. И как-бы первые две части моих занятий не были проще в физическом плане.

Так заканчивалась моя последняя вахта перед нашим прибытием в систему Фаратум. Мне оставалось сделать последнее упражнение, в котором требовалось оттолкнувшись от палубы и сделав сальто, поймать ногами подволок, оттолкнуться от него и так раз полста, когда в рубку влетела Асха. Она ловко оттолкнулась от комингса , пролетела чуть выше стойки с ИРом и, поймав за подголовник кресло, опустилась в него. Я невольно залюбовался той грацией, с которой она это сделала. "Настоящая кошка, не зря у нее такой позывной",- подумал я.

И тут, что-то толкнуло меня, ангел или черт, я в тот момент разбираться не стал. Оттолкнувшись от подволока, на котором находился, я поплыл в сторону девушки. Несколько метров, которые я летел до ее кресла, показались мне вечностью. Сердце разогнало пульс еще больше, хотя после тренировки он и так составлял под сто семьдесят единиц. Я успел пару раз передумать и решить обернуть все в дурацкую шутку, успел почувствовать себя мальчишкой на первом свидании.

Наконец я закончил свой полет, схватившись руками за кресло Асхи, мое лицо замерло в нескольких сантиметрах от лица девушки, я отчетливо понял, что ни о каких шутках больше речи идти не может. Ни при каких обстоятельствах я не хотел ранить ее. Если со свойственной мне грацией слона в посудной лавке, я сейчас сломаю те доверительные отношения, которые у нас успели сложиться, за недолгое время знакомства, то точно провалюсь сквозь палубу прямо в вакуум от стыда.

Ход моих мыслей вернули на место девичьи руки, обхватившие меня за шею. Я увидел свое отражение в ее глазах, настолько близко друг к другу мы оказались и отчетливо почувствовал, что еще десятая миллиметра, и нас ничто уже не будет способно остановить, на мгновение я задержался на этой незримой границе, купаясь в ощущении предвкушения и пытаясь запомнить этот краткий миг и лицо, ставшее таким родным и дорогим за какие-то несколько дней.

Не помню, кто из нас первым перешагнул этот Рубикон, осознанное восприятие мира уступило чувственному, и теперь, при попытке вспомнить то, что произошло межу нами в тот момент, на фоне неземного наслаждения, вытеснившего все остальные воспоминания, как кадры выдернутые из кинопленки я вижу голо панели, показывающие вместо графиков окружающее нас звездное пространство. Вижу двух обнаженных людей, замерших посреди невесомости ходовой рубки. Руки, как наяву ощущают гладкую кожу Асхи.