Манро

Рен поймала своё отражение в окне. В залитом дождём стекле её лицо казалось почти волчьим. Соответствующим обстоятельствам. С этой ночи она станет волком. В овечьей шкуре.

Глава 35

Манро ни капельки не нравилась эта одинокая ночь. Он не привык быть один, ведь провёл девять столетий, почти полностью привязанный к Уиллу. И всё же Манро частенько страдал от одиночества. Рядом с Керени это чувство развеялось, и поэтому сейчас ощущалось довольно остро.

Пока волки снаружи продолжали жалобно выть, он расхаживал по гостевому домику, сопровождаемый тревогами, словно один из духов Лоа. Когда Манро поднялся наверх и приложил ладонь к двери спальни, просто чтобы быть поближе к Керени, понял, что всю жизнь был похож на тех серых волков, отчаянно нуждавшихся в том, что было мучительно недосягаемо. Через некоторое время он услышал, как она вернулась в постель. Когда дыхание Рен стало глубоким и ровным, Манро выделил себе час на сон. Если даст глазам отдохнуть и прочистит мозг, у него, возможно, будет больше шансов завоевать расположение Керени. Затем, как только они укрепят связь, Манро сможет помочь ей пережить горе. Он поставил будильник на телефоне и сел на пол возле спальни. Для того, кто находился в таком невыгодном положении, сон пришёл довольно быстро. Словно, чтобы компенсировать недели без сновидений, на Манро обрушились образы. Он переходил от одного к другому в ошеломляющем монтаже, возвращаясь на столетия назад… к последней ссоре, которая у него произошла с восемнадцатилетним сыном.

«— Ты не можешь продолжать так рисковать, — сказал он Тамасу. — Сколько нам ещё об этом говорить? — Он обнаружил, что его сын пытается играть в спортивные игры с ребятами-ликанами. Снова. — Ты не можешь им противостоять. Это опасно.

Он нутром чуял, что следующая опасная ситуация Тамаса станет последней. Каким глупцом был Манро, приведя в стаю хрупкого смертного.

— Если ты так беспокоишься о моей безопасности, позволь мне получить защитное заклинание от ведьм, — возразил Тамас, щёки которого раскраснелись в тон его рыжим волосам.

— Богохульство! Я лучше тебя воспитывал. Мы не работаем с такими!

— Тогда я стану волком. Па, я уже говорил, что Хит меня укусит.

Сорвиголова принц Хит.

— Этому не бывать, — Манро сжал кулаки. — Только через мой труп. Если мне придётся драться с принцем ликанов, то, чёрт возьми, так тому и быть!

— Я долгое время всё обдумывал и мой путь очевиден, — сказал Тамас, явно удивлённый необычным проявлением гнева своего отца. — Я не могу так жить. Па, я должен стать бессмертным или мне придётся уйти. И если я уйду, то больше никогда тебя не увижу. Я не хочу, чтобы мне напоминали обо всём, что я потерял, — сорвавшимся голосом добавил он.

Манро знал, что этот день настанет, и вездесущее беспокойство было похоже на ноющую рану, которая всё никак не заживала.

— Я знаю, — к удивлению Тамаса согласился Манро. — Ты должен уехать.

Когда Тамас в эту самую ночь уезжал, он, оглянувшись через плечо, сказал:

— Па, я всего лишь хотел чему-либо принадлежать.

— Я хочу этого больше всего. Но здесь для тебя это невозможно, сын.

Подавляя горе, Манро наблюдал, как его любимый паренёк отправляется в опасный мир смертных, потерянный для него навсегда. И всё же они встретились.

— Па, как такое могло случиться? Как?»