Мантикора (Дептфордская трилогия - 2)

Она подвела меня к дальней от входа стене, и мы оказались возле небольшой выгородки. В стене пещеры за неровно наваленными камнями располагались семь ниш, в каждой из которых были видны какие-то кости. Старые, темные, коричневатые кости, - постепенно, когда глаза привыкли, мне стало ясно, что это черепа животных.

- Это медведи. Предки почитали медведей. Посмотрите, вот здесь кости просунуты в глазницы. А здесь кости ног аккуратно сложены под подбородком черепа.

- Вы что, думаете, здесь жили медведи?

- Никакой пещерный медведь не смог бы пробраться по этому лазу. Нет, люди принесли сюда эти кости и шкуры и устроили тут святилище. Вероятно, кто-то надевал на себя медвежью шкуру и разыгрывалось ритуальное убийство.

- Это, значит, их культура? Они изображали здесь медведей?

- Дерзкий невежда!.. Да, это была их культура.

- Ну вот, чуть что - и сразу огрызаться. Не могу же я делать вид, будто для меня эти кости имеют какой-то смысл.

- Вы слишком мало знаете, вот почему это для вас не имеет никакого смысла. Что хуже - вы слишком мало чувствуете, вот еще почему это для вас ничего не значит.

- Опять, что ли, двадцать пять - в чреве этой горы? Лизл, я хочу выбраться отсюда. Мне страшно, если хотите. Послушайте, мне жаль, что я не смог должным образом оценить вашу находку. Не сомневаюсь, она много значит для археологов, или этнологов, или еще кого-нибудь. Люди, которые здесь обитали, поклонялись медведям. Отлично. А теперь давайте пойдем отсюда.

- Не только здесь. Почти по всему миру. Таких пещер много в Европе и в Азии. Несколько было найдено даже в Америке. Как далеко Гудзонов залив от места, где вы живете?

- Около тысячи миль.

- Они и там поклонялись медведям между ледниковыми периодами.

- Это имеет какое-нибудь значение теперь?

- Да, думаю, имеет. Чему мы поклоняемся сегодня?

- По-вашему, для этого разговора удачное время и место?

- Куда уж удачней! У нас с этими людьми одни и те же великие тайны. Мы стоим на том месте, где человек когда-то примирился с реальностями смерти, смертности и преемственности. Когда это, по-вашему, было?

- Понятия не имею.

- Уж никак не меньше семидесяти пяти тысяч лет назад, а возможно, и раньше, гораздо раньше. Они стали поклоняться медведю - и их самочувствие, самоощущение значительно улучшились. По сравнению с такими датами Сикстинская капелла - это все равно что вчера. Но назначение обоих мест одинаково. Люди приносили жертвы и вкушали от самого благородного, что могли себе представить, рассчитывая таким образом стать сопричастными его добродетелям.

- Да-да. Я читал в юности "Золотую ветвь"*. ["Золотая ветвь" (1922) самая известная из книг, принадлежащих перу сэра Джеймса Джорджа Фрейзера (1854-1941), британского антрополога и фольклориста.]

- Да-да, и ничего не поняли, потому что приняли ее рационализм, вместо того чтобы усвоить факты. Неужели вы не чувствуете здесь величия, неукротимости, духовного благородства человека? Человек - это благородное животное, Дейви. Не доброе животное, а благородное.

- Вы видите разницу между ними?

- Так точно, господин адвокат!

- Лизл, давайте не будем ссориться. Не здесь. Давайте выйдем отсюда и наспоримся сколько вам угодно. Если вы хотите отделить нравственность (некий свод общепринятых норм) от наших самых высоких принципов, могу обещать вам долгую и плодотворную дискуссию. Ведь я, как вы говорите, адвокат. Но бога ради, давайте вернемся на свет.

- Бога ради? Разве Бога находят не в темноте? Ну что ж, великий приверженец света и закона, идемте.

Но тут, к моему удивлению, Лизл пала ниц перед этими медвежьими черепами, и минуты три я стоял, преодолевая чувство неловкости, которое мы всегда испытываем, когда кто-то рядом с нами молится, а мы - нет. Но как и о чем она могла молиться? Это хуже, гораздо хуже, чем Комедийная труппа души, о которой говорила доктор Иоганна. С какими непостижимыми людьми свело меня мое швейцарское путешествие!

Встав, она ухмыльнулась, а обаяние, которое я привык видеть на ее страшном лице, исчезло.

- Назад к свету, мое дитя света. Вы должны возродиться для солнца, которое так любите, поэтому не будем терять время. Оставьте ваш факел здесь, и в путь.

Она загасила свой собственный факел, ткнув его в землю. То же самое сделал и я. Когда от пламени осталось лишь несколько искорок, я услышал механические щелчки и догадался, что это выключатель фонарика, однако свет не загорался.

- Батарейки сели, или лампочка перегорела. Не работает.

- Как же мы вернемся без света?

- Ну, заблудиться тяжело. Ползите вперед и все. Лучше лезьте первым.

- Лизл, я что, должен лезть в этот туннель совсем без света?

- Да, если только вы не хотите остаться здесь в темноте. Я-то, конечно, пойду. Если у вас хватит ума, вы пойдете первым. Только не передумайте по дороге, потому что если с вами что-нибудь случится, я назад повернуть не смогу и выбраться задом оттуда тоже невозможно. Либо мы вдвоем двинемся вперед и выйдем на свет, либо вдвоем погибнем... Не думайте больше об этом. Идите.