Мантикора (СИ)

– Не помню, что мы когда-то становились друзьями, – Бэкхён собирает свои вещи обратно в рюкзак, радуясь, что вроде все осталось целым, особенно книги для курсовой из библиотеки.

– Еще бы, – захохотал Мун Квон. – У тебя вообще нет друзей.

– А у твоих двадцать баллов IQ. В сумме. Считая тебя, – фыркнул Бэк и мысленно обрадовался звонку на пару, который помешал Квону подняться с места, судя по решительному виду одногруппника.

Сам Бэкхён разозлился еще и на себя, заметив чужие каракули и рисунки в своей тетради. Ну вот почему он не взял сумку с собой в столовую? Подумаешь, тяжелая, потерпел бы.

– Хотел бы я посмотреть, как ты будешь писать со сломанными пальцами, – прошептал Квон с соседнего ряда, пока госпожа Ли отвлеклась, чтобы отметить отсутствующих.

– Хотел бы я посмотреть, есть ли мозг в твоей голове, – тихо произнес Бэк, но его никто не услышал.

Почти.

Один парень на заднем ряду слегка выпрямился, перестав вертеть в руках сломанный несколько минут назад карандаш. Его пальцы испачканы в грифеле, но это не так важно.

На лице парня медленно, словно порезом, возникла улыбка.

* * *

– Вот какими бы ни были твои оценки в табеле, ты все равно идиот, – ворчал Чондэ, идя рядом с Беком и бросая взгляды на разбитую щеку приятеля. – Зачем ты их злишь? Неужели так сложно промолчать?

Бэк ничего не ответил. Ким же сам захотел.

Неужели это так разумно – безропотно все сносить и позволять таким типам, как Мун Квон, сидеть у тебя на шее? Ах да, как же мы забыли, что такие, как Квон, не трогают таких, как Чондэ, и ему точно Бэкхёна не понять. Ну, и не надо, он же не теория языкообразования, чтобы пытаться его понимать.

– Что скажет тетя Бён, когда увидит это украшение у тебя на лице? – не прекращал речевой поток Чондэ.

– Они с дядей уехали к господину и госпоже Ун, я же тебе говорил. Но ты меня опять не слушал.

– Как же мне понимать, когда ты говоришь нормальные вещи, а когда просто грузишь мне голову ненужным занудством? Я не дам тебе общаться с моими детьми, Бэк. Ты ненормальный.

– А я своих в песочницу к твоим не пущу, – парировал Бён.

– У тебя не может быть детей. Ты же гей.

В следующий момент Чондэ встретился с убийственным взглядом приятеля и чуть не споткнулся на ровном месте.

– Ты чего? Мы уже пришли, – Бэкхён кивнул в сторону своего дома. Его голос был полон спокойствия, и он оставил без комментария последнюю фразу Чондэ, который сейчас почему–то не отрывал взгляд от забора.

– Да я вижу... Слушай, Бэк, а что это за цветы?

– Эти? – Бэкхён перевел взгляд на маленький букетик, привязанный к забору. – Я не очень хорошо разбираюсь в цветах. Могу только высказать предположение, что это один из видов дикой ромашки.

– Ты прекрасно понял, что я имел в виду! Откуда здесь эти цветы?

Бэкхён пожал плечами.

– Здесь в последние пару месяцев оставляют букетики или венки. Думаю, что где-то недалеко, может, на дороге, погиб человек, вот родственники или друзья приносят в качестве памяти.

– Рядом с твоим домом умер человек?! – глаза Чондэ настолько расширились, что это уже неприлично для азиата.

– Что ты так вопишь, будто кто-то умер у нас прямо на крыльце. Я на самом деле не знаю, не слышал о таком. Просто это единственное объяснение, что здесь могут оставить похоронный веночек.

– И ты никогда не видел, кто их приносил?

– Нет, – ответил Бэк и задумался. А потом перевел глаза на чуть увядшие цветочки. Он уже перестал обращать внимание на это, но Ким вновь напомнил о букетиках. Действительно, буквально полтора месяца назад Бэкхён начал замечать, что к забору, идущему вдоль их улицы, кто-то стал привязывать цветы, причем так близко от дома, в котором жил Бэк с дядей и тетей. Цветы менялись пару раз в неделю, а иногда и раз в неделю, или же три. Иногда были живые цветы, и это могли быть как свежие дикие ромашки, так и засохшие розы.

– К чему ты вообще обратил на них внимание? – раздраженно спросил Бэк, который теперь ощущал вновь странное волнение, которое периодически стало охватывать его в последнее время. – Цветы как цветы, это нас не касается. Но раз кто-то приносит их сюда, значит, это действительно важно для человека.

– Да, я понимаю, – потер затылок Чондэ, идя следом за Бэкхёном к входной двери. – Наверное, мне стоит меньше смотреть выпуски местных новостей.

– Ты... про это? – тихо спросил Бэк, оказавшись в коридоре и снимая обувь.

– Про что же еще, – буркнул приятель. – И, кроме того, даже если мы с мамой перестанем смотреть телевизор, то все равно будем в курсе событий до самых мелочей. Мой отец тоже ведет это дело.

Бэкхён кивнул и пригласил приятеля на кухню. Неприятный разговор разрушил атмосферу.

– Тебе надо ссадину заклеить, – напомнил Чондэ.

– Сама заживет, – отмахнулся Бэк. – Завтра утром, когда в универ пойду, заклею пластырем.

– Тебе надо перестать их злить, – серьезно сказал Ким, подвигаясь ближе к столу. – Раньше ты так опрометчиво не поступал, а сейчас словно бы сам даешь им повод.

– Я... я понимаю, – запускает руки в волосы Бэк. – Но я не могу этого объяснить. Со мной происходит что–то странное в последнее время. Вот я и нервничаю, срываюсь.