Мантикора (СИ)

Он вернулся в свою комнату и развалился на кровати с гитарой, просто перебирая струны. Он вспомнил историю, рассказанную Бэкхёном о своей семье. Закрывая глаза, Чанёль видел этого мальчика, сидящего на обочине вместе с заплаканными женщинами и хмурыми мужчинами. Они все ждали тех, кто все равно не вернулся из-за ошибки строителей, архитектора или шутки природы.

Интересно, если Чанёль умрет, будет ли кто-нибудь, спустя столько лет, вспоминать его со слезами на глазах? Сё, наверное, всплакнет один раз, жалея себя. Мама погрустит. А отец, может быть, и его тело сожжет вместе с любимой гитарой. Про близнецов и говорить нечего. Чан пока умирать совсем не собирался, пусть даже назло им. Да и что с ним может случиться?

А Бэкхёну он умереть не позволит.

Дождь перестал лить через час, но снова начался поздней ночью. Бэк проснулся, ему показалось, будто кто-то скребется в окно. Потом он вспомнил, что находится на третьем этаже, и этого быть не может. Все равно от этого звука парню стало не по себе. К тому же ему снились какие-то жуткие картинки, явно связанные с той книгой и разговорами Чанёля о ядах. Бэк и подумать не мог, что его одногруппник обладает подобными знаниями, словно разбираться в ядах так же естественно, как уметь пользоваться палочками для еды. Интересно, почему он не пошел по стопам отца и не поступил в медицинский? Тогда бы они никогда не встретились, и Бэкхён бы сейчас мирно спал в своей кровати под звуки дождя. А здесь даже такая приятная мелодия казалась предвещающей угрозу.

Наутро Бэкхён чувствовал себя разбитым и невыспавшимся. Провалявшись еще немного, он снова заснул, и проснулся только к обеду.

Было все так же пасмурно, небо словно опустилось ниже и угрюмо нависло над лесом. Бэкхён слез с кровати, устало потирая глаза. Он уже самостоятельно поменял повязки на руках, отмечая, что раны перестали кровоточить. Но также с грустью он подумал, что шрамы точно останутся, уродливо пересекая ладони.

Решив, что Пак сейчас все еще должен находиться в универе, Бэкхён решил заглянуть в его комнату. Как и ожидалось, здесь никого не было, но Бён вдруг услышал странные звуки из ванной, затем из крана полилась вода. Когда Чан вышел, то на секунду удивился, тоже не ожидая увидеть Бэкхёна.

– Что с тобой? – у Бэка возникло чувство дежавю. – Ты почему не в университете?

– Папа хочет взять меня с собой… кое-куда по делам, – Чан проигнорировал первый вопрос. – Так что, раз ты проснулся, наконец, давай перепихнемся по-быстрому, и я пойду.

– Ага, сейчас, – буркнул Бэкхён, но на всякий случай отошел назад. Чанёль оскалился в безумной улыбке, и было не понятно, есть ли в этой шутке доля шутки.

– Хочешь, давай сейчас.

Бэк уже пожалел, что не остался в своей комнате. Он вплотную уперся спиной в дверь и начал нащупывать ручку. Чанёль преодолел разделявшее их расстояние и поймал левую руку Бэкхёна, а затем… укусил его за ухо. Бэк досадливо шикнул и правой ударил Чана в плечо.

– Эй, Бэк, – Чанёль перехватил и вторую руку. – Может, мне самому поймать Чондэ или еще кого-нибудь из твоих друзей, чтобы ты стал более покорным?

– Только попробуй…

Почему-то ему стало очень обидно и немного горько. И с чего он взял, что мог обмануться насчет Чанёля?

– Надо было это предвидеть. Ты просто подлый зверь, – сквозь зубы пробормотал Бэкхён, отворачиваясь. Он не видел, как лицо Пака помрачнело при этих словах, но затем тот схватил Бэка за подбородок и прошипел ему в лицо.

– Если я зверь, то ты в моем логове. Не стоит забывать об этом.

– Вчера я подумал, что в тебе есть что-то человеческое… Но, видимо, я ошибся.

Чанёль не нашел, что ответить, пораженно замолчав. Тут из холла донесся стук в дверь третьего этажа, который прервал повисшую тяжелую тишину. Чан отпустил руки Бэкхёна, отодвинул его в сторону и вышел, бросив напоследок:

– Сиди тут, – он запер Бэкхёна снаружи, чтобы тот пока не попался на глаза отцу. Но на лестнице стоял не он, а Шин, который сообщал, что господин Пак ждет в машине. Чанёлю совсем не хотелось никуда ехать, особенно с отцом. Вчера они не перекинулись друг с другом ни словом, а сегодня с утра папа вдруг изъявил желание взять с собой Чана.

Чанёль еще помнил, как в детстве его наказывал отец так жестоко, что на спине оставались алые полосы. Но мальчик сносил все молча, крепко стиснув зубы. Особенно ему запомнился тот зимний вечер, когда его не пустили домой, и Чанёль остался ночевать на улице. Пусть это и осталось в прошлом, но детские обиды порой сложно забыть.

Бэкхён вздохнул, мысленно радуясь, что Чанёлю пришлось сегодня уехать. Конечно, он не дурак, понимает, что Паку не нужно спрашивать разрешения, чтобы взять то, что он хочет. Вот только Бэкхён поддался единожды ради спасения друга, и в следующий раз снова окажет сопротивление.