Мантикора (СИ)

Он коротко коснулся губами скулы Бэка проложил влажную дорожку языком до уха, аккуратно прикусывая мочку. Бэкхён не знал, куда себя девать, как же сейчас поступить. С одной стороны, он не был к такому готов, а с другой – не находил в себе сил оттолкнуть Чанёля, который загородил для него весь мир.

После этого он был уже пригвожден к футону, чувствуя как чужие руки нежно касаются его тела, заставляя сердце стучать в ушах. Чанёль провел рукой по его бледному животу и скользнул по уже возбудившемуся органу, вызывая нервную дрожь. Он подтянул колени Бэка ближе к плечам, побудив того спрятать пылающее лицо в ладонях и нервно кусать губы. Чан просто убрал его ладони с лица, заставляя смотреть на себя открыто и прямо. Вот так он снова врывается в жизнь Бэкхёна, сметая все барьеры.

Томные и тягучие поцелуи сильнее распаляли их обоих, воздуха не хватало. Бэк даже не сразу почувствовал, что Чан протолкнул в него пальцы. Он оставил борозды на плечах Чанёля, судорожно вздохнув.

– П-подожди, – прошептал он. – Хватит.

Бэкхён сильнее стиснул зубы. Если бы он действительно хотел, чтобы Чан остановился, то разве не сопротивлялся бы сильнее? Вместо этого он только откинулся назад на простыни, сминая их в побелевших пальцах. А к чертям все.

Когда Чанёль вошел, то перед глазами все потемнело, и заплясали оранжевые круги. Бэк глубоко вдохнул, и в этой наступившей полутьме крепко обвил руками шею Чана, хрипло шепча его имя. От этого у Чанёля просто крышу снесло, и он, шире разведя острые колени Бэкхёна, вошел еще глубже, заставляя того изогнуться дугой и томно вскрикнуть.

Чан двигался в нем так остервенело, что буквально возил Бэкхёна спиной по футону, в ничто изминая простыни. Все тело сводило судорогами, и первая разрядка у обоих наступила быстро. Но болезненное возбужденное состояние никак не проходило, и они не переставали тесно вжиматься друг в друга, пока их вновь не захлестнуло.

Чан сжимал бедра Бэкхёна почти до синяков, рьяно оставляя на нем свои метки. Мое. Мое. Душой, телом, всем. И так безумно горячо звать друг друга по имени не через километры, а буквально выдыхая это как признание в чужие губы.

Бэк уже захныкал от бессилия, когда после третьего раза их начало отпускать. Он повалился назад, чувствуя, как ноют мышцы. Чан плюхнулся рядом, обвивая рукой за талию и пытаясь отдышаться.

– Отлично… я такой же ненормальный… как и ты, – выдавил Бэк, болезненно щурясь.

– Не могу сказать, что этому не рад, – с усмешкой хрипнул Чанёль, прикусывая мочку уха Бэкхёна. – Ты с каждым разом становишься все вкуснее.

Бэк ничего не ответил, стараясь хоть как-то навести в голове порядок. Он поддался просто безумному искушению, в которое сам же позволил себя утащить.

– Я в душ, – пробормотал он, кое-как сползая с футона и покидая затем комнату.

В душевой он устало оперся спиной о холодную плитку и пустил воду, которая смывала следы сотворенного разврата. Вот только алеющие засосы и проявляющиеся отметины на теле растворить вода не могла.

Возможно, сумасшествие заразно. И Бэкхён совершено запутался, потеряв логику в своих поступках. Сначала помчаться на станцию и мерзнуть там несколько часов в ожидании, а затем так безбашено отдаться чуть ли не на пороге. Если это не надвигающееся безумие, то что тогда?

Так и не найдя ответа, Бэк выбрался из кабинки, переоделся и, накинув на голову полотенце, вышел из ванной комнаты.

В его комнате Чанёля не оказалось. По спине Бэка пробежал холодок, вызванный вовсе не стекающими с головы каплями. Одежды Чана, включая его парку, тоже нигде не оказалось, вот только чемодан, сиротливо стоящий у входной двери, заставил Бэкхёна испытать облегчение.

В его голове промелькнула догадка, и он, накинув на плечи свою куртку, вышел на задний двор через дверь в кухне.

Чанёль стоял на крыльце и курил. Услышав за спиной чужое появление, он торопливо потушил сигарету.

– Прости, надеюсь, твои ничего не имеют против запаха дыма.

– С каких пор ты куришь?

– Месяц пятый, может быть. Не знаю. Как-то само собой получилось.

– Сеул не очень хорошо повлиял на тебя.

– Да не в этом дело, – отмахнулся Чанёль. – Понимаешь… у меня словно в груди дыра. Так что же мне будет с того, если там появится настоящая?

– Но это же вредно.

– Я знаю, поэтому и не собираюсь бросать. Я все еще не думаю, что искупил всего, так что добровольно буду медленно себя травить хотя бы сигаретами… Ты что с мокрой головой вышел, простудишься же.

– Ну и ладно, – пожал плечами Бэк, но его буквально впихнули обратно на кухню. Руки Чанёля продолжали лежать на его плечах, пока тот испытующе смотрел ему в глаза. Пахло табаком.

– Бэк… Прости меня за это. Вот почему я не могу здесь остаться – я не смогу держать себя в руках. Я пытался забыть, пытался убедить себя, что тебе лучше будет, если я исчезну. Но все это без толку, я не могу перестать хотеть, чтобы ты был рядом… И зачем только ты впустил меня в свой дом?