Мантикора (СИ)

Чан позвонил. В ожидании полицейских парни вышли на крыльцо, окунаясь в утреннюю прохладу. Бэкхёну было страшно. Он не верил, что все закончилось, тем более, таким образом. Он не знал, как после этого вернуться к нормальной жизни. Поэтому сейчас просто ждал, каким боком повернется к нему судьба на этот раз, и что из этого выйдет. Все же домой хотелось, а что будет дальше, уже вопрос времени.

Это время тянулось более, чем полгода. Восемь месяцев телефонных звонков, светлых кабинетов и полного неведения. Только в одном Бэк был уверен насчет Чанёля – он не в тюрьме. Иначе, это точно стало бы известно, а так – полный штиль, как будто и не было такого человека вовсе. Чанёль просто исчез.

Возможно, Бэк хватался за самый мизерный шанс узнать о Паке. Иначе, как объяснить, что услышанные за дверью в доме Чондэ слова «та страшная история», «возвращается в субботу», «станция» и «лучше никому не знать» сложилось в одно единственной слово в его голове. Чанёль.

Только потом, подходя к услышанному более разумно, Бён предположил, что, возможно, господин Ким вовсе и не Чанёля имел в виду – ведь имя так и не было произнесено.

Однако, что-то Бэк все же забыл в субботу на маленькой станции.

Но что, если он просто выдает желаемое за действительное? Неужели ему на самом деле хочется увидеть Чана хотя бы краем глаза – убедиться, что все в порядке?

Бэкхён встал со скамейки, чувствуя как скрипят окаменевшие мышцы, и прошелся несколько раз туда-сюда вдоль перрона. С того момента, как он здесь, на станцию прибыло уже три поезда, с которых сходило по два-три пассажира, и пара экспрессов промчалось мимо. Надежда Бэкхёна таяла, как иней на шарфе. Какой же он сентиментальный идиот. Ну увидел бы он Чанёля, дальше-то что? Все, что их объединяет, так это пара страстных порывов и совместное преступление.

Что Бэк сказал бы Чанёлю? Узнал, как его здоровье? Не жалеет ли он о содеянном? Любит ли еще Бэкхёна?

При последней мысли Бэк яростно пнул близлежащий камешек, откатившийся за край платформы.

Ну вот зачем он мучает себя… Все приложили столько усилий, чтобы он забыл о своем страшном злоключении. А Бэкхён не может, не может забыть. Ему безумно стыдно, потому что, кажется, только один человек способен ему помочь. Рядом с Чанёлем он почувствовал себя по-настоящему защищенным от внешней опасности, и даже перестал бояться самого Пака.

Бэк просто чувствует себя брошенным, словно он все еще блуждает по лесу, и не может найти оттуда выход.

Сейчас Бэк уже ненавидел себя за проявленную слабость. Надо вернуться домой, выпить согревающего чая и писать курсовую. А все остальное не важно, все пройдет в скором времени.

Бэкхён уже подошел к лесенке, спуститься от станции вниз к дороге, как услышал гудок, предвещающий о прибытии следующего поезда. Ноги сами повели Бэка, и он бросился обратно. Навстречу ему шла супружеская пара в пальто примерно одного оттенка, пожилая женщина с чемоданом и мужчина с тонким кейсом. Больше никого.

Бэк устало обвел перрон глазами, но понимал, что это бесполезно. Два студента показали свои билеты и зашли внутрь поезда, который обычно не стоял на маленькой станции дольше десяти минут. Бён вздохнул, поражаясь глубине своей глупости, развернулся и побрел обратно.

Придурочный Пак, свалил, и даже никакой весточки от него нет. Уж давно нашел бы способ написать. Ну и пусть живет себе, как знает, эта шпала-людоед, этот…

– Бэкхён? – за спиной раздался удивленный бас, и Бэкхён врос в землю. Затем медленно повернулся.

За спиной стоял Чанёль в парке цвета хаки с меховым капюшоном, придерживая чемодан на колесиках и как на восьмое чудо света пялясь на Бэкхёна. Волосы, кажется, стали еще темнее и неряшливыми лохмами торчали в разные стороны.

«Чанёль?», «Откуда ты взялся?», «Где ты был?», «Ты что, красишь волосы?» – эти и другие вопросы роем крутились в голове Бэкхёна, образуя гудящий вихрь, который мешал сосредоточиться и выдать что-то осмысленное.

Бац! – это с треском шлепнулся на бок дорожный чемодан Чанёля, потому что тот обеими руками обхватил Бэка за плечи, сгребая его в охапку.

Слава Богу, на перроне было пусто, и никто подозрительно не косился на то, как один парень практически душит другого в неловких объятиях. Бэк слабо пискнул, глотая воздух, и Чан отстранился, разжимая руки.

– Прости, не рассчитал. Я замерз в этом поезде из-за того, что у них что-то там сломалось, и заснул, даже мышцы затекли. Хорошо, что мой сосед разбудил меня… Похоже, я еще сплю и точно проехал свою остановку.

– Да нет, все в порядке, – повел плечами Бён. – Добро пожаловать, вроде как.

Повисло неловкое молчание. Только тихий шум поезда нарушал тишину.

– Зачем ты пришел? – хрипло спросил, наконец, Чанёль. – Не думал, что кто-то еще знает о моем прибытии. Я просил не говорить.

– Ты просил не говорить мне? – Бэку тяжело было контролировать свой голос, который чуть не дрогнул на этих словах. В груди что-то неприятно перевернулось. Зря все же он пришел.

Чанёль кивнул, поднимая свой чемодан на колесики.