Мантикора (СИ)

– Чан, – выдохнул Бэк, комкая в пальцах ткань его футболки, словно боясь, что он сейчас исчезнет. – Не могу поверить, что ты чуть не умер из-за своего идиотизма.

– А я не могу поверить, что еще жив. Что ты спас меня. Ведь мантикора стала жертвой собственного яда. Они все мертвы.

– Ты сказал, что чудовище заслуживает смерти… – Бэк опустил руки, подбирая слова. – Пусть сегодня оно навсегда умерло в тебе. Оставь свое прошлое. Теперь ты можешь поступать, как ты сам того хочешь, не оглядываясь на других.

Да, прошлое не изменить, и оно навсегда останется частью Чанёля, оставив в его душе уродливый след. Только вот не изуродует всю.

– Бэк, – Чанёль развернулся и сгреб его в охапку. – Спасибо тебе. Не представляю, как мне быть дальше. В любом случае, знай, что я люблю тебя. Слышишь?

Его горячее дыхание опалило щеку.

– Да… Я… – Бэкхён замялся. – Я просто хочу быть рядом, пока ты здесь. Хочу помочь тебе. Я знаю, что ты хороший человек, даже когда ведешь себя как эгоистичный придурок.

– Ты уж реши идиот я или придурок? Впрочем, не важно, – усмехнулся Чанёль и, не удержавшись, легко поцеловал Бэкхёна в губы. – Ну и что теперь мы будем делать?

– Не знаю, – честно ответил Бэкхён. Они стояли посередине лужайки перед особняком, в котором жила семья каннибалов. Солнце опускалось, забирая с собой все события прошедшего дня, сгорающего на горизонте. Отблески пламени играли в волосах Чанёля, который напомнил Бэку… Нет, не мантикору, а феникса, который возродился из пепла.

Что принесет завтрашний день, было неизвестно, но думать об этом не хотелось. На данный момент Бэкхён желал только одного.

– Идем домой, Чанёль.

Домой.

Конец.

epilogue

Восемь месяцев спустя.

Декабрь пробирался под куртку Бэкхёна, заставляя ежиться и потирать руки, чтобы сбросить чувство оцепенения. Хотя Бэк все равно чувствовал себя каменным изваянием, примерзшим к скамейке. Ему следовало одеться теплее, но об этом он думал в последнюю очередь, когда выходил из дому. Зима уже хорошо вжилась в роль, полноправно рассекая по улицам.

Бэкхён потер замерзшие пальцы и подул на них, чтобы немного согреть, но все равно ничего не почувствовал. Все кости Бэка, казалось, были скованы тонкими проволоками, мешающими двигаться. Вот только он уже привык к этому чувству, и продолжал упорно сидеть на скамейке, периодически шмыгая носом в шарф. То и дело Бён поглядывал на большие часы над будкой билетера, чтобы не потерять счет времени.

Стоило ли ему вообще приходить сюда? О чем только думал… Надо было спросить Чондэ в лоб, напрямую, но вот только не факт, что друг раскололся бы. Он слишком печется о Бэкхёне, порой больше, чем он сам, и тут, видимо, еще замешан и шериф Ким. Спроси Бэкхён друга, так его вообще никуда бы не пустили, как это было в первые две недели после его возвращения. И если бы не случайно подслушанный разговор, то Бэк не сидел бы здесь, и не мерз уже четвертый час.

Казалось, прошло не так много времени, но ведь и весна подошла к концу, миновало лето, а затем и осень. Достаточно, чтобы прийти в себя, но недостаточно, чтобы похоронить в себе все воспоминания. Порой, они находили Бэкхёна ночью, и он не мог заснуть до пяти утра. Вновь он возвращался к мыслям об убийствах, о похищении, о семье каннибалов и о Чанёле. В особенности о Чанёле. Бэка бесило, что он не в силах справиться с этим.

Но еще больше бесило то, что никто ему не говорил, где находится Пак Чанёль.

А ведь Бэк имеет право на это больше, чем кто-либо, ведь никто не знал, что их с Чаном связывало кроме того, что напечатано в протоколах, отчетах и колонках новостей. Один человек догадывался, но и он молчал, как и положено лучшему другу, скрывая правду даже от своего отца.

Чанёля с Бэкхёном связывала общая тайна. Только они знали, кем на самом деле была семья Пак, причины их жестоких расправ над людьми, а так же подлинные обстоятельства их смерти.

Официально маньяком, прозванным СМИ «Чольдан», оказался Пак Ильгун – главный хирург местной клиники, приличный семьянин и отец четырех детей. Его старшие сыновья – Пак Чоль и Пак Дан были признаны соучастниками преступлений, так как немногие свидетели позже смогли опознать в них молодых людей, доставляющих почту в дома погибших.

Длинный рапорт о происшествии, однако, не мог сравнится с потоком статей, репортажей и интервью, которые подобно гейзеру прорвались, стоило людям узнать правду. Вот отрывок из масштабного обзора местной газеты со слов очевидцев:

«…Остальные члены семьи не догадывались о жутком хобби господина Пака, который умел не оставлять следов. Трупы он прятал в сарае, где держал собак, не подпускавших никого, кроме главы семьи. Отсюда же был оборудован еще один вход в подвал дома, где господин Пак держал пленников под присмотром дворецкого, опознанного как господин Ноно Шин. Со стороны дома дверь в подвал всегда была заперта, и домашние не имели возможности туда попасть.

Возможно, госпожа Пак Риё что-то подозревала, но была слишком напугана своим мужем, чтобы обратиться за помощью.