Читаем Мантра полностью

<p>Почему, скажи, почему...</p>

Почему, скажи, почему

всё имеет оттенок грусти,

и у всякой счастливой мысли

горьковатый привкус беды?

Я спешил по линии «А»

на метро, до станции Mustek,

а ко мне, по линии «В»,

неспеша приближалась ты.

Я был первым, я вечно ждал

(ожидание женщин тешит),

и сейчас, из вагона выйдя,

ты, как ангел на фоне зла:

высока, хороша, стройна...

И глаза бесподобно те же,

и зовут обещаньем губы.

И улыбка, как Жизнь, светла...

Но она не совсем твоя,

чуть бледней, чем когда нам рады.

И я понял, что мы отныне

не любовники, только те,

кто по-нашему суть друзья,

а по-чешски суть камарады,

открывая за пивом души,

не откроем тел в наготе.

Я не ведал тебя такой –

опускаешь печально глазки...

Ты меня, наконец, не любишь?

А за что — уже не вопрос.

«Хэппи энд, мой Маленький Принц,

будет позже, не в этой сказке.

Извини, приручал красиво,

но лисёнок твой не прирос...»

Снова поезд пришёл. В метро

суета деловых и праздных.

Ты махнула своей ладошкой

на прощанье — воздушный чмок!

Как сказал бы Хемингуэй:

«Прага твой ежедневный праздник,

тот, который всегда с тобою,

но который сберечь не смог».

Почему скажи, почему

так мучителен воздух Праги?

Потому что весна повсюду

и вокруг только «дашь — не дашь»?

Я тебя позабыть смогу!

Я тебя вовек не забуду...

Воздух пахнет любимым телом

и убийственной каплей «RUSH».

2010

<p>Пока ещё звёзды не гаснут...</p>

Пока ещё звёзды не гаснут

и светит луна в окне,

давай не будем несчастны,

прижмись покрепче ко мне.

Зачем горевать и бояться,

и ждать неблагую весть?

Давай лучше будем любить, целоваться,

пока ещё губы есть.

И гладить красивые ноги

и спину, и грудь, и бока...

Пока не стоят тяжело на пороге

демоны всяких чека...

Любовь моя, Чёрная Лапа

над нами висит всегда.

Адам и Ева пошли по этапам,

а значит и нам туда...

Но если дана хоть минута

блаженства и тишины,

я буду любить тебя!.. Я не забуду...

Мне муки уже не страшны...

Что муки? Дурацкие муки...

К чему этот глупый кошмар?

Ведь я целовал твои нежные руки,

а это — Небесный Дар.

Я знаю, мы будем навеки,

свободные и без греха,

за то, что любили, что мы — человеки,

и наша любовь тиха...

Мы не были созданы рушить,

мы сделали всё, что могли,

мы только любили, мы светлые души,

мы только за этим шли...

2009

<p>Говори мне, говори...</p>

Говори мне, говори

эти нежности на ушко...

На щеке твоей, где мушка,

отблеск розовой зари.

Говори мне, говори

деликатно или грубо,

что хотят язык и губы

на поверхности, внутри...

Говори мне, говори,

задыхаясь, утопая...

Эта сладость – мёд, папайя,

ананас и мандарин.

Этот запах – дым, какао,

эта власть твоя по праву.

Видишь зрелость, так бери...

Обожая, обнимая,

говори мне, говори...

2008

<p>Элегия</p>

В активной фазе сна

я был с тобою рядом,

вокруг цвела весна...

И посторонним взглядам,

наверное, казалось,

что ты моя сестра.

Так робко прикасалась

порой твоя рука

к моей... Ты говорила,

что надо поспешить,

успеть, идти туда,

где вход на облака...

Ведь то, что раньше было,

лишь детская игра,

чтоб научить нас жить,

чтоб знали вкус добра...

А мне вполне хватало

тебя, твоих минут,

мне вечность ни к чему...

И пусть меня другие

вовеки не поймут,

тебя я в запредельность не возьму.

Черешневую веточку цветущую сорву,

тебе, обожествлённой, протяну:

«Спасибо, грусть-печаль моя,

за то, что я живу...»

За всё, что не верну...

2010

<p>Пять чувств...</p>

Пять чувств, пять лилий белоснежных.

Учусь.

Не поддаётся нежность.

Но, чу!.. Над тополями вижу:

летят, летят, летят

крыла.

А выше,

несравнимо выше,

необозримость

проплыла.

Сквозь дым,

сквозь белое с зелёным – сады-

следы

из нрава в благосклонность

воды.

Серебряность восходит к звуку

(блик – Глюк).

То – дождь! То – плеск по акведуку

несётся в люк.

Где у ограды вороненье

чуть тронул век – вьюнок.

Как чашечка… Порыв каченье!..

И как звонок…

Пять чувств, пять пальцев осторожных

на пульс ствола…

Молчу. И думаю: о, Боже,

как жизнь мала!

1987

<p>Я стихи писал...</p>

Я стихи писал.

Я не мог часами

выразить провал

между небесами.

Выразить овал

с грустными глазами.

Тот, что целовал

и колол усами…

Надо мной звезда,

ясная, как Слово.

То ли это «да»,

то ли это «снова».

Глупый, как всегда,

я не понял зова.

Подо мной звезда

окобирюзова…

2003

<p>Ты есть...</p>

Ты есть...

Это, как мысль от боли.

Ты — месть

долгой рутине лет.

Ты – свет

в сумерках меланхолий.

Ты здесь –

мне на молитвы ответ.

Побудь,

можешь ли, до предела...

Мне путь,

в силах ли, освети!

Ты — суть,

храм в оболочке тела.

Дай мне в него войти.

Я — вздох

до глубины желанья.

Я — слог

над тишиной могил.

Я — бог,

я доказал делами

то, как тебя любил.

2012

<p><image l:href="#_18.jpg"/></p><p>Acknowledgements</p>

Электронная книга подготовлена с любезного разрешения автора.

Аннотация: Николай Мурашов

Дизайн обложки, иллюстрации: Александр Чулков

Редактор: редакция автора

Страницы автора в сети:

http://www.stihi.ru/avtor/faraon621

http://www.stihi.ru/avtor/praha1

http://czechpoetry.blogspot.com/

Издание электронной книги в формате epub (publisher), конвертация в fb2:

Николай Мурашов (docking the mad dog)

2012

<p>Copyright information</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Странствия
Странствия

Иегуди Менухин стал гражданином мира еще до своего появления на свет. Родился он в Штатах 22 апреля 1916 года, объездил всю планету, много лет жил в Англии и умер 12 марта 1999 года в Берлине. Между этими двумя датами пролег долгий, удивительный и достойный восхищения жизненный путь великого музыканта и еще более великого человека.В семь лет он потряс публику, блестяще выступив с "Испанской симфонией" Лало в сопровождении симфонического оркестра. К середине века Иегуди Менухин уже прославился как один из главных скрипачей мира. Его карьера отмечена плодотворным сотрудничеством с выдающимися композиторами и музыкантами, такими как Джордже Энеску, Бела Барток, сэр Эдвард Элгар, Пабло Казальс, индийский ситарист Рави Шанкар. В 1965 году Менухин был возведен королевой Елизаветой II в рыцарское достоинство и стал сэром Иегуди, а впоследствии — лордом. Основатель двух знаменитых международных фестивалей — Гштадского в Швейцарии и Батского в Англии, — председатель Международного музыкального совета и посол доброй воли ЮНЕСКО, Менухин стремился доказать, что музыка может служить универсальным языком общения для всех народов и культур.Иегуди Менухин был наделен и незаурядным писательским талантом. "Странствия" — это история исполина современного искусства, и вместе с тем панорама минувшего столетия, увиденная глазами миротворца и неутомимого борца за справедливость.

Иегуди Менухин , Роберт Силверберг , Фернан Мендес Пинто

Фантастика / Искусство и Дизайн / Проза / Прочее / Европейская старинная литература / Научная Фантастика / Современная проза / Биографии и Мемуары
Ф. В. Каржавин и его альбом «Виды старого Парижа»
Ф. В. Каржавин и его альбом «Виды старого Парижа»

«Русский парижанин» Федор Васильевич Каржавин (1745–1812), нелегально вывезенный 7-летним ребенком во Францию, и знаменитый зодчий Василий Иванович Баженов (1737/8–1799) познакомились в Париже, куда осенью 1760 года талантливый пенсионер петербургской Академии художеств прибыл для совершенствования своего мастерства. Возникшую между ними дружбу скрепило совместное плавание летом 1765 года на корабле из Гавра в Санкт-Петербург. С 1769 по 1773 год Каржавин служил в должности архитекторского помощника под началом Баженова, возглавлявшего реконструкцию древнего Московского кремля. «Должность ево и знание не в чертежах и не в рисунке, — представлял Баженов своего парижского приятеля в Экспедиции Кремлевского строения, — но, именно, в разсуждениях о математических тягостях, в физике, в переводе с латинского, с французского и еллино-греческого языка авторских сочинений о величавых пропорциях Архитектуры». В этих знаниях крайне нуждалась архитекторская школа, созданная при Модельном доме в Кремле.Альбом «Виды старого Парижа», задуманный Каржавиным как пособие «для изъяснения, откуда произошла красивая Архитектура», много позже стал чем-то вроде дневника наблюдений за событиями в революционном Париже. В книге Галины Космолинской его первую полную публикацию предваряет исследование, в котором автор знакомит читателя с парижской биографией Каржавина, историей создания альбома и анализирует его содержание.Галина Космолинская — историк, старший научный сотрудник ИВИ РАН.

Галина Александровна Космолинская , Галина Космолинская

Искусство и Дизайн / Проза / Современная проза